Национализм и промышленная цивилизация - [10]

II.

Россия огромная страна, чрезвычайно богатая сырьём. Именно торговля сырьём на промышленно-развитом Западе помогала ей при режиме коммунистов проводить крупнопромышленную индустриализацию без соответствующего этому роста городского общественного сознания государствообразующего этноса. Россия в семидесятых годах текущего, двадцатого столетия уже стала вполне городской, русская деревня была раскрестьянена и подавляющее большинство русской молодёжи рождалось в городах. Но по навязываемой коммунистическим режимом духовной и социально-политической культуре страна оставалась народно-крестьянской, социал-феодальной. По этой причине рентабельность промышленного производства, в особенности крупного, оказывалась низкой, а по мере укрупнения промышленных предприятий производство постепенно становилось нерентабельным. Противоречие между постоянно усложняющимися производительными силами, которые создавались уже главным образом за счёт продажи сырья, с одной стороны, и практически не развивающимися, не становящимися по культуре городскими, производственными отношениями, - с другой, достигло в 70-е годы предельной глубины и остроты, обозначив кризис доверия к коммунистической идеологии и советскому имперскому государству. Стоило добыче сырья начать резко дорожать, как Советский Союз стал сваливаться в пропасть экономической нерентабельности и общегосударственного кризиса. Буржуазная революция в России стала следствием роста неверия русских горожан в коммунистические идеалы, она расшатала основания советского имперского государства, и оно рассыпалось, вроде карточного домика.

Однако именно потому, что Россия огромная страна, которая просто не может не быть державой в силу своего геополитического положения, она должна быстро развиваться как крупнопромышленное государство или же погибнуть, причём требование этому политически императивное, самодовлеющее. Либо промышленное производство будет продолжать разваливаться, пока не опустится до уровня соответствия архаично-народному самосознанию русского умозрения, в котором корпоративно-национальные мотивы поведения проявляются в весьма зачаточной форме, – но при этом произойдёт и развал государства на несколько региональных государств и рухнет вся система сложившихся балансов сил в Евразии, она поглотится хаосом. Либо в России произойдёт Величайшая социальная революция, как революция Национальная, призванная историей создать чрезвычайно организованное национально-корпоративное общество, этнократическое и социал-капиталистическое в высшем смысле этих слов, способное создать условия для самого ускоренного развития промышленного капитализма. Но такая социальная революция просто немыслима без идеологически целенаправленного, политически узаконенного северного расизма в качестве составной части государственной политики. И надо честно отдавать себе отчёт в том, что из-за крайне сложных внутренних задач преодоления общегосударственного кризиса русский режим проведения Национальной революции будет радикальнее того, что был в нацистской Германии.

Без социальной революции, без Национальной революции страна уже не в состоянии выйти из нынешнего экономического и политического кризиса, движется к коллапсу и не имеет шансов выжить. И задача задач сейчас – отбросить все бессмысленные рассуждения об империи, но сконцентрироваться на проблеме ускоренной Реформации русского народного сознания в расистское национально-корпоративное общественное сознание. Национальному государству, которое возникнет после Национальной революции, сначала нужно будет создать русскую промышленную нацию для собственного выживания, для выживания в рыночных отношениях отечественной промышленности, в том числе и ВПК. А уже после того, как станут необратимыми процессы этнократической социологизации общественного сознания, начнёт создаваться русская нация и станет устойчивым быстрый рост капиталистического промышленного производства, – только после этого надо будет возвращаться к проблеме, нужно ли нам имперское государство. И обсуждать этот вопрос только под углом зрения жёсткого приоритета русского национально-корпоративного политического интереса над всеми прочими интересами. Иначе невозможно развивать современную постиндустриальную промышленность и сохранять социальную устойчивость накануне глобальных экологического, энергетического и демографического кризисов.

Да, действительно, по своему геополитическому положению, Россия не может не быть державой с особыми жизненно важными геополитическими интересами и не может не стремиться к экономической и политической экспансии. Но отныне возможен только качественно новый характер экспансии России. В современном мире стратегическая экспансия осуществима лишь с позиции национальной экономической и военно-политической силы, то есть она зависит от расового национально-корпоративного эгоцентризма, как основы основ промышленной мощи и научно-технологического динамизма развития, а потому основы основ и экономической, и военно-технологической, и моральной мощи государства.

К тому, что существует единственный, а именно вышеизложенный путь выхода производства из всеохватного распада и страны из хронического кризиса, политическая борьба в стране приведёт обязательно, неизбежно. Иной альтернативы просто не существует, – во всяком случае в действительном, обусловленном предметными противоречиями мире, а не в кухонных грёзах разных шарлатанов, оказавшихся у власти и вблизи неё и в силу своей бездарности искренне преданных либо чуждому промышленному капитализму, заигрывающему с имперскими идеями режиму диктатуры коммерческого космополитизма, либо отжившим своё коммунистическим имперским догмам.