Начинаем жить - [38]

— Запросто, — ответил Саня. — Сегодня уже поздно, а завтра-послезавтра сладим.

— А вы как же?

— Думаете, убьет?

— Не шутите так. Плохие шутки!

— А вы всерьез дурного не думайте. От плохих мыслей хорошего не бывает, по себе знаю.

— Да я только о хорошем и думаю! — опять засияла Вера.

— Вижу, — улыбнулся Саня и пожелал ей спокойной ночи.

Глава 13

Виктор шагал, поглядывая на витрины, и прикидывал, что купит, когда у него будет тьма-тьмущая денег. Квартиру и машину само собой, а вот все прочее? Прочее так и лезло на глаза, и он мысленно примеривался к костюмам, рубашкам, плавкам, курткам, велосипедам, роликам, спортивным лодкам, ботинкам, галстукам, одеколонам, дезодорантам и ко всему, что только не предлагали ему нарядные витрины.

Дело шло к вечеру, смеркалось, и манекены с загадочными улыбками смотрели из освещенных витрин на разношерстную летнюю толпу, что текла по улице.

Виктор остановился перед подъездом и взглянул на часы — он не только не опаздывал, но пришел даже раньше минут на двадцать. Известно, что на деловые свидания и даже в гости раньше назначенного часа приходить не след. Виктор погулял еще по улице, покурил, поглазел на соблазнительные витрины и ровно в семь набрал номер на домофоне:

— Виктор к Алексею Борисовичу, — отрекомендовался он.

Дверь запела на разные голоса и открылась.

Он поднялся на третий этаж и позвонил в единственную обитую кожей дверь с золотым глазком. Про себя он, может, и робел перед этой пухлой самодовольной дверью, но виду не показывал. Открыл ему дверь тоже пухлый человечек в очках с золотой оправой. Передняя была заставлена какими-то массивными коробками, но чувствовалось, что квартира большая и просторная, откуда-то слышались женские голоса, смех и звуки пианино. Где-то в дальних комнатах то ли веселились, то ли учились музыке. На Виктора пахнуло покоем и довольством, которые копились не одно десятилетие, и было в этой квартире что-то такое, что можно только нажить, но никак не купить.

Хозяин и гость поздоровались, и гостя пригласили пройти в кабинет. В кабинете из новшеств был разве что ноутбук, но лежал он на массивном письменном столе с львиными лапами, неподалеку от письменного прибора с бегущим Меркурием. Вдоль стен стояли книжные шкафы с книгами, висело несколько картин. При этом сразу чувствовалось, что старина приобретена не вчера и не позавчера у антиквара в магазине, а вещи старились сами собой, не сдвигаясь с места.

— Ну-с, молодой человек, показывайте, с чем пришли, — предложил хозяин, посверкивая сквозь очки острым голубым глазом, и указал широким жестом на зеленое сукно стола, — раскладывайте.

Виктор достал заветную папку.

— Я один рисунок хотел показать и посоветоваться, — сказал он, и, торопливо открыв папку, стал перекладывать листы, чтобы дойти до главного.

— Я вижу, что у вас их больше, показывайте, не стесняйтесь.

Виктор подвинул папку Алексею Борисовичу.

— В общем, смотрите сами, что и как, — буркнул он.

— А вы тоже садитесь, будем вместе смотреть, — предложил хозяин.

Они сидели, и Алексей Борисович бережно перебирал рисунки и акварели. Одни сразу будто жухли у него в руках, другие словно бы оживали и светились радостным светом. Когда они дошли до Матисса, Виктор сказал:

— Я вот об этом хотел посоветоваться.

Алексей Борисович рассматривал рисунок пристально.

— Вы его продать хотите? — спросил он.

Виктор помедлил и решительно кивнул.

— Видите ли, это не такое простое дело, — принялся объяснять Алексей Борисович. — Сначала должна быть экспертиза, стоит она недешево. Если эксперт установит подлинность, то желательно, чтобы рисунок поучаствовал в выставках, попал в каталог, то есть подлинность его была удостоверена, а дальше уже, конечно, можно и продавать, и за очень, очень хорошие деньги. Вы хотите экспертизы?

— А вы можете быть экспертом? — спросил Виктор.

— Я бы на себя не взял такой ответственности, — сказал Алексей Борисович. — Я — специалист по русской живописи девятнадцатого века, западную графику двадцатого знаю недурно, но за экспертизу не взялся бы. Может быть, вам стоило бы обратиться к западным экспертам, их мнение в данном случае было бы самым весомым.

— А как к ним обращаться?

— Каналы есть, но у них и консультации платные. Думаю, вы свои деньги в рублях считаете, а не в долларах.

— Да уж, — признал Виктор. — Выходит, положение безвыходное?

— Почему же? Деньги можно занять. Или, например, продать несколько рисунков из папки. Есть очень милые вещи на любителя, и есть любители, которые их купят не как великую ценность, а как приятную художественную вещь. Деньги, конечно, будут небольшие, но все-таки начало положите. Согласны?

— Я-то согласен.

Алексей Борисович отобрал несколько акварелей.

— Предложу. Позвоните на будущей неделе, узнаете о результатах. Комиссионных беру пятнадцать процентов.

— А на эксперта мне хватит?

— Ничего не могу вам сказать. Посмотрим.

Разговор Виктора не очень-то обнадежил. Он рассчитывал совсем на другое. Рассчитывал, что такую ценность у него с руками оторвут и он, мигом сбыв с рук Матисса, сделается владельцем шикарной квартиры в Москве, купит шикарную машину и… Дальше фантазии как-то не шли. Правда, он собирался еще намекнуть Вере, чтобы быстрее бросала своего старичка, и они закрутят такие дела! А какие дела, он пока не мог сообразить. Но с Матиссом затевалась какая-то тягомотина, и это Виктору совсем не нравилось. У него времени ни на какую тягомотину не было, того и гляди, уезжать придет пора.