Начало - [10]

Впоследствии друзья пригласили ее в Союз Театральных Деятелей, она организовала университет, и стала там преподавать. Через некоторое время у родителей образовался такой же круг друзей и единомышленников, как и в Астрахани. Равновесие восстановилось.

Единственное, что было не так – Люберцы. Я так и не смогла там жить, и продолжала снимать квартиры где-то в центре и ждать места в общежитии театра. Я должна была получить собственную комнату, но с ней постоянно что-то случалось – у меня было ощущение, что ее кто-то сглазил. Директор театра мне постоянно говорил: «Настя, мы ее ремонтируем!», и она ремонтировалась до тех пор, пока мне напрямую не дали от ворот поворот: «Нет для вас комнаты, Настя».

И вот я снимала квартиру, но жила в ней не одна – я упросила свою бабушку жить вместе со мной. Тому была очень веская причина: на окружающих коллег мужского пола я производила какое-то неправильное впечатление. Не исключаю, что женщины, знавшие меня в то время, могли бы довольно просто объяснить этот феномен. Ну да, я была веселая, общительная, улыбчивая… Да, я от природы кокетка – а что я могу с собой поделать? Многие лишенные этого чисто женского дара, между прочим, часами репетируют кокетство перед зеркалом. Для мужчин, наверное, кокетство – достаточный повод для немедленного интима. Но для меня был абсолютной загадкой мой так называемый и очень сомнительный «успех» у сильного пола. Да, время от времени ко мне в гости наведывались страждущие. И тогда я знакомила их со своей бабушкой. А бабушке-то поговорить ой как охота! Она и рада: чай, печенье, беседа. И вот тут уже им – героям-любовникам – приходилось быть веселыми, улыбчивыми, разговорчивыми и приветливыми. Больше одного чаепития в компании моей бабушки, насколько я помню, никто не выдерживал. Видимо, далеко идущих планов не было ни у одного из них.

Да и я тогда всерьез не задумывалась о личной жизни. Были, конечно, некие романтические всплески в моей биографии, но без мысли о чемто более серьезном. Я была занята работой, работой и еще раз работой. А тут еще эта мысль, вбитая в голову с детства: если к двадцати пяти годам еще не замужем, значит все – знак качества во лбу начинает тускнеть. Сказочная такая иллюзия, за которую расстреливать надо. И вот тогда мне и пришла в голову шальная мысль, которая показалась мне вполне вменяемой. Мне надоело, что люди думают про меня черт знает что. И я решила, что мне нужно срочно остепениться, то есть – выйти замуж. И пускай все думают: «Заворотнюк замужем, нечего на нее время тратить». И я тут же придумала себе мужа: это должен быть человек, который не станет мне мешать заниматься любимым делом. Этот человек не должен быть актером – к тому времени у меня уже успел сложиться определенный стереотип мужчины-актера, который волнуется по поводу своей внешности, по поводу того, какое он производит впечатление, и так далее. Мне это тогда казалось противоположностью мужественности. Это непрекращающееся самолюбование актеров меня раздражало. Я не могла себе представить жизни с человеком, который просыпается утром, бежит к зеркалу и спрашивает у своего отражения: «Ах, так ли хорошо я вчера играл как позавчера?». Возможно, я преувеличивала – просто наблюдала это каждый день в силу своей профессии, и мне это надоело? Не знаю. Но хотелось чего то противоположного. Бизнесмена, о бизнесе которого я ничего никогда не узнаю. Мне тогда казалось, что такая ситуация меня бы очень даже устроила. Хотелось сильного плеча, опоры. Человека, который с восторгом отнесется к моей преданности театру. Который с благодарностью воспримет мое блестящее актерское будущее, в котором я тогда ни капельки не сомневалась. Романтики, как я думала, мне хватит и на сцене.

И вот, как мне тогда опять же показалось, я встретила такого человека. Он просто идеально подходил под задуманный мной образ: он был очень серьезный, он был немцем и я ничего не понимала в его бизнесе. К тому же он осыпал меня вниманием и комплиментами, относился ко мне как к королеве и буквально носил на руках. Если бы я тогда знала, как ненадолго хватит его пыла… Но, дураки учатся на своих ошибках – я решилась на этот шаг. Мне он казался абсолютно верным. Искренний поступок, сначала продуманный, а потом – осуществленный. Напомню – тогда мне был двадцать один год. Ни особого ума, ни житейской мудрости, ни какого бы то ни было опыта у меня тогда не было. Но тогда мне казалось, что интуиция меня не подвела – ведь у моего избранника было такое красивое и звучное имя! Его звали Олаф, и пишу я об этом «мужчине» лишь потому, что сделанного не вернешь, слов из песни не выкинешь, и если уж человек засел за свою автобиографию, вычеркивать из нее главы своей жизни было бы по меньшей мере нечестно с его стороны.

Мы познакомились на вечеринке в Табакерке – на праздновании дня рождения Володи Машкова. В тот вечер там собралась такая модная тусовка – куда деваться. Веселье в самом разгаре, я сижу у огромной карты мира. Ну, я и разошлась и сгоряча как давай себе маршруты на будущее составлять: «Вот здесь и здесь я буду выступать… и тот… и этот город покорю!.. И (