Начало всех начал - [16]

— Звонила, даже более того — вытащила меня в московский свет. Лучше бы я осталась навсегда в своём интернате. Так тошно стало, Кир Нилович. Всё изменилось и в тоже время — ничего! Произошла, по сути, революция, но кто был всем, тот им и остался. Вскормили по-тихому скакунов в своих конюшнях, объявили народу о переменах и тут же, оседлав их, стали бесстыдно красоваться в первых рядах. Кто что охранял, тот это и украл, под флагом свободы и демократии. Руки опускаются, когда смотришь на их вечный праздник.

— Женечка, всё справедливо, исторически. Кто были твои предки? Крепостные. А ты уже кандидат наук. Растёшь! Ну и они, дети советской элиты, тоже растут. Кто ж откажется от выгодного и уже достигнутого положения? Не завидуй им, а работай и тяни свою родословную веточку вверх, начиная с себя.

— Дарвинизм чистой воды — выживает сильнейший. Это так далеко от прежних идеалов, вбитых даже не в голову, а во всё наше существо. Неужели и вы, пророк радости и оптимизма, пришли к такому ужасному выводу?!

— Ничего ужасного не вижу. Стать умным и сильным, не обязательно хитрым и коварным, это прекрасно. Быть впереди, на коне, что в этом позорного, если шёл честным и трудным путём? На что ещё тратить жизнь, не забывая и про любовь?

— Разве я против успеха, если по трудам нашим. А если от папеньки, на блюдечке? Мила, как раньше, так и сегодня порхает бабочкой в садах Семирамиды…

— Красиво жить не запретишь, но помешать можно, — Кокоша захихикал.

— Бегал в юности в поисках справедливости, и сейчас, на артритных ногах ковылял на баррикады, мешал. Только не понятно кому! — прокричала из кухни Тотоша.

— В твоё отсутствие, сама знаешь, что было у нас. И я грешен, кричал «за» и «против». Самая образованная страна в мире встала на дыбы, у каждого своя идея. Вместе с народом метался от одного знамени к другому, пока голова не закружилась. Смешная картина — у поводырей чёткой и выверенной идеи и вовсе не было. Сейчас это стало понятно. Образовались немного — в политике столько кривых дорожек даже к благим целям. Лихорадка прошла, осталось понимание: для народа никогда ничего не изменится к лучшему. Всё вернётся на круги своя, только тяжек период восстановления после бури. Конкурса в наш институт не стало. Педагоги бегут в челночный бизнес, на рынки торговать, чтобы выжить. Институт сдал площади в аренду: сегодня только благодаря новым коммерческим факультетам и выживаем. И наши верхи приспособились удивительно быстро. Завидовать — только усугублять свои болезни.

— Да задушу я эту змеюку в себе. Легко! Просто я так мечтала передохнуть, набраться сил: ведь всё начинаю сначала, почти с нуля…

— Но ты мне презентовала большую сумму, я подумал, что ты — Рокфеллер и будешь отдыхать всё лето. Ты меня, признаться, огорошила своим желанием сразу устроиться на работу.

— Придётся. Москва сразу очистила все мои карманы. Сама не ожидала. Кладбище, где похоронен муж бабушки, закрыли. Даже рядом с могилкой мужа мест нет! Оказывается, за деньги — нашлось. Фабрика, где работала она, перешла в частные руки. Бабу Дашу, обратившуюся к хозяину за помощью, послали следом за подругой к Богу в рай. Все, кто помнил и любил бабулю, нищие пенсионеры. И, тем не менее, мы проводили бабушку в последний путь достойно.

— Ты мечтала расширить свои «апартаменты» …

— Мечта пока останется мечтой. Была молода и глупа, зато все долги отдала.

— И твой презент мне тоже считать долгом? — растерянно спросил Кир Нилович.

— Свой долг вам я не отдам до конца моих дней. Столько посылок с заказами прислали, столько детских пожеланий сбылось, когда связали с международными фондами, московскими нуворишами. И мечта Деда сбылась, интернат сохранён и процветает даже в такое жуткое время. Он едва ли не единственный оазис среди детских домов России.

— Евгения Викторовна, хватит петь дифирамбы и делать из меня благодетеля! Это я отдавал долги своему детскому дому, который летел в пропасть. И это я предложил тебе попробовать спасти себя, спасая других. Прости, молод был и глуп!

Последняя фраза, не смотря на сердитый отчёт, рассмешила:

— У вас, молодой человек, получилось.

— У тебя получилось, — улыбнулся и Кир Нилович. — У тебя, в первую очередь. А я, повторяю, отдавал свои долги и казнил себя за то, что послал живого человека, считай своего ребёнка, проверить на деле пусть и умный постулат.

— Он сработал.

— Пока он срабатывал, меня моя совесть чуть не загрызла. Делал, что мог, чтобы спать спокойно. Какой из меня благодетель… — вздохнул учитель.

Я знала, как тяжело давалась учителю помощь нам. У него появилась семья, сын, и это в такое голодное время, в таком возрасте. В следующем году семьдесят лет исполнится. Будь у меня миллион… Но я отдала их семье столько, сколько было… Крохи.

— Кир Нилович, родной, клянусь — больше никаких дифирамбов. Смените гнев на милость. Я, как старшая дочь, просто преподнесла свадебный подарок, а вот подарок малышу, — я притащила из коридора огромную коробку, перевязанную бантом. — Мечтаю с ним встретиться, если позволите.

— С трудом, но выкрутилась, — хитро улыбнулся Кир Нилович. — Спасибо. А своего тёзку Евгения увидишь позже. Они с Любашей всё лето на даче. Приглашаю в гости.