Начало Водолея - [22]

Федерик опять промолчал.

-Я не буду этого подписывать, - сказал вдруг Нестеров. - Я представляю советскую прессу, и позвольте моей газете быть первой.

-Хорош был бы я, если бы не подумал об этом, - развязно заявил Федерк. - Полагаю, вы будете довольны, если эта ваша статья появится именно в газете, выходящей в вашей стране. Пожалуйста, вот телефон, передайте ее в номер. Какая газета Вам подойдет? Вероятно правовая?

Номера планирует секретариат, - заявил Нестеров, - я могу лишь направить статью, да, в правовую газету.

И, подумав о газете, он загрустил. Там есть такой Моисеев. И вот он наверняка сделает все, чтобы статья не вышла. Но, в данном случае, это как раз то, что нужно.

Моисеев - человек замечательный. Он уже лет десять пишет книгу "Начало Водолея", в которой много афоризмов и забавных сентенций, типа: "Стыдно верить - надо думать", "Ты мне нравишься в качестве мишени", "Петухи не в пору поют - новые указы выйдут", "Возьми в руки палец и набери номер телефона", "У меня язык не поворачивается пить на улице", а то и: "Социализм у человечества не получился, а что получилось? Французская революция? Ренессанс? Христианство? А капитализм? Ведь он живет не по средствам".

Воспоминания о писателе-неудачнике придали Нестерову сил, юмора и оптимизма. И уже с новым запасом энергии он сказал, стараясь убедить Федерика:

-А выйдет статья или нет - вопрос, который от меня не зависит. Неужели вы в самом деле можете подумать, что у читателя нет больше проблем для размышлений, как только вот этот инцидент со шхуной, и он так уж и ждет именно этой информации?

-Но вы же можете настоять, чтобы материал поместили! Ведь это стоит, наверное. Денег - направить вас сюда, для чего же вы тут сидите, если газета "Всероссийские юридические вести" не будет первой? Да это и в ваших интересах. Так что звоните.

Нестеров снял телефонную трубку, набрал код Москвы, вспыхнувший тут же на табло, и номер редакции.

Москва на проводе. Слышен голос Лидочки - секретаря Моисеева, самого Моисеева в редакции. Как всегда, нет. Или пишет свою книгу, или... впрочем. Не важно.

Нестеров, находясь в тысячах километров от редакции, от Лидочки и к тому же в дурацком положении пытается как-то отыграть ситуацию. Но ее контролирует Федерик, хотя и Федерик часто ошибается.

-Там много, - говорит Лидочка, когда статья перевалила за седьмую страницу, - и это в номер?

-В номер немедленно, - сказал Нестеров и посмотрел на Федерика.

Он доволен, все идет по сценарию.

-Только прошу вас еще, Лидочка, передать НГ... Бац. Разъединили. Болван Федерик все испортил.

-Никакой дополнительной информации, - нахмурился он.

-Идиот, - сказал Нестеров Федерику, - я хотел передать ему привет, чтобы он забыл и поставил мой материал сегодня же, пусть вам будет хуже.

-Перезвоните, - разрешил Федерик.

-Перебьетесь...

Но Москва после нажатия Федериком клавиши повтора снова была на проводе.

-Василий Владимирович, - сказала Лидочка, - нас разъединили, вы что-то хотели передать? У вас голос странный.

-Нет, Лидочка. Ничего, а что?

-Ну как что. Вы сказали, что что-то хотите передать НГ.

-Когда?

-Когда диктовали статью.

-Какую статью?

-Ну как же. Разыгрываете вы меня, что ли?

-Я - вас, Лида? Что с вами?

-Василий Владимирович, извините, но что с вами?

Нестеров молчал, не отвечая на ее вопросы, пока она не положила трубку.

Не очень удачно, с большими издержками, но Нестеров ситуацию отыграл. Придется теперь наказывать Федерика. И на старуху бывает проруха. Дебил.

Нестерова оставили одного, но не надолго. На экране появился озабоченный Федерик. Это после взбучки. И по его виду было понятно, что он нуждается в общении.

Трапеза прошла дружественно. Нестеров упивался своей выдержкой, считая, что все хорошо и что Федерик, не обнаружив нигде никаких компрометирующих его материалов, решил взять его не шантажом, а лаской.

Но Нестерова, если бы он всерьез задумался бы над своим положением не могла не беспокоить загадка "сынишка": откуда Федерик все-таки знает, что именно так Вождаев старший, которого давно уж нет на свете, называл своего сына.

После беседы Федерик заявил, что вскоре Нестеров понадобился ему, и исчез. А Нестеров решил еще поваляться в постели.

Неожиданно ему что-то пришло в голову. Он встал и направился в туалет, где автомат подавал необходимую порцию бумаги, незаметно положил клочок в карман, чтобы потом под одеялом в темноте написать несколько слов о том, что с ним произошло.

Зажав карандаш и клочок бумаги в кулаке, якобы недомогая, он доковылял до кровати и улегся. Под одеялом нащупал карандаш и, стараясь не шевелиться, коряво нацарапал на ощупь: "Я ГР. СССР ПРОФ. ВОЖДАЕВ ПОХИЩЕН ФЕДЕРИКОМ ИЗ ДОМА ЖЕНЫ БОЦМАНА, СОДЕРЖУСЬ В КЛИНИКЕ. ДВОЙНИК ЗА МЕНЯ В КОМИССИИ".

Эти девятнадцать слов дались ему очень тяжело, он даже взмок, и наблюдателям стало его жалко. Свернул клочок в трубочку и спрятал ее между пальцами. И вроде бы даже задремал. Потом зашевелился, как будто проснулся, и высунул голову из-под одеяла.

Экран тотчас отреагировал на его "пробуждение".

-Приятного отдыха, господин Вождаев, - сказала с экрана экстравагантная девица, - мы рады, что вы еще немного подремали.