Начало - [104]

— Знаешь, а такая ты мне даже нравишься. Мелкая, но бойкая. — Он был явно увлечен. — Мне никогда не нравились беспомощные барышни в беде. Не понимаю, что в них привлекательного.

— Мне плевать, что тебе нравится! — огрызнулась я, разозлившись до предела. — Я забочусь о моей подруге и о том, чтобы она была как можно дальше от психов вроде тебя, так что давай уже к делу.

Его улыбка переросла во взрыв смеха.

— Я очень надеюсь, оно будет того стоить.

— И как это понимать?

Его губы изогнулись в довольной ухмылке.

— Похоже, у тебя не самый хороший вкус в компаньонах, не так ли? Пожалуй, твое сердце слишком доверчивое.

— Лучше так, чем не иметь сердца вообще.

— Больно это слышать, — ухмыльнулся он, ерзая на сидении. — Ты удивишься, насколько проще заботиться только о себе.

— Какой прогрессивный подход. — Я просто не понимала, как можно быть настолько черствым. Настолько равнодушным. — Как насчет твоей семьи? Друзей? Неужели никто из них для тебя не важен?

— Мне они безразличны и потому мне нет до них дела.

— Какой печальный образ жизни.

— Не скажи. Особенно, учитывая альтернативу — ты сама тому яркий пример, — язвительно ответил он. — Часто ли твое сердце подсказывало тебе правильный выбор?

Я не ответила. Хотя у меня был достаточно весомый ответ, я не собиралась делиться с ним. Он его не заслуживал. Я никогда больше не стану ни чем с ним делиться.

— Твое молчание говорит само за себя.

— Как и твои снисходительные намеки.

Я подняла мой вибрирующий телефон и мельком глянула на сообщение от Габриэля:

«Мы упустили Энгеля. Доминик пропал. Срочно возвращайся домой».

Кто не успел, тот опоздал. История моей жизни.

Доминик выдернул телефон у меня из рук.

— Полагаю, нам просто стоит посмотреть, куда заведет тебя твое сердце, как много еще испытаний ты сможешь вынести. Думаю, ты тоже понимаешь, что для тебя это только начало.

У меня похолодело внутри от дурного предчувствия.

Больше всего мне хотелось быть как можно дальше от Доминика Хантингтона и всех его тонко завуалированных угроз и манипуляций. Но сбежать я не могла, да и бежать мне было некуда. Я застряла здесь, брошенная на милость очередной пакости, которую он спланировал для меня. Все, что мне оставалось делать — это продолжать двигаться вперед, в глубине души зная, что там меня поджидает нечто ужасное.

Глава 42 Ужасная правда

В серебристом свете луны заброшенная церковь казалась больше, чем она была на самом деле. Из окна лимузина я заметила ряды заколоченных окон вдоль фасада разрушающегося здания, отбрасывавшего на нас зловещую тень. Об этой части кладбища Холлоу Хиллс я только слышала, но никогда не видела раньше, в частности, потому что это было не самым безопасным местом для прогулок.

— Леди, на выход.

Тейлор вышла из лимузина, даже не моргнув глазом. Она была совершенно не в себе и это едва ли было ее виной, но от этого мне не расхотелось свернуть ее хорошенькую шейку. И я это непременно сделаю… если нам удастся выбраться из этого переплета живыми.

— Ну же, ангел, — произнес Доминик, когда я не шелохнулась со своего места. — Ты ведь прекрасно знаешь, что не позволишь ей пойти без тебя.

Он был прав. Я была здесь только по одной причине — защитить Тейлор от Доминика, и сделать это я могла только заглушив свои чувства, кричавшие мне спасать себя и бежать. Я вышла из лимузина, опустив стиснутые в кулаки руки и пытаясь сдержать желание напасть на него прямо здесь и сейчас. Что хорошего вышло бы из этого? Он был сильнее меня и быстрее. И мне пришлось бы нести Тейлор. Бороться с ним было бы бесполезно. Нужно было найти другой выход. Мне следовало как-то его перехитрить.

Но сначала мне нужно было выяснить, что он задумал.

— Значит, это та часть, в которой ты будешь притворяться милым и человечным, а затем нападешь на нас, когда мы меньше всего будем этого ожидать? — Я хотела казаться легкомысленной, не боящейся того, что могло быть дальше. Тем не менее, мои руки дрожали, а воздух вокруг казался все гуще, и наполнять им легкие становилось все сложнее и сложнее.

— Нет, любимая. Мы уже играли в эту игру, — повернулся он ко мне с улыбкой, когда мы миновали кладбищенские ворота и поплелись к старой, заброшенной церкви. — Уверен, ты прекрасно это помнишь, — добавил Доминик, открывая перед нами дверь.

Насколько же нужно быть мерзким, чтобы получать удовольствие от чужой боли.

— Ты извращенец.

— Само собой, — легко согласился он. — В этом у меня нет никаких сомнений. — Он остановился посередине комнаты и оглянулся вокруг, будто ища что-то, что он потерял.

Оглядевшись в пустующем зале, я содрогнулась. Алтарь и церковные скамьи отсутствовали, а то, что осталось, было либо разрушено дождем, либо покрыто черной сажей, оставшейся после пожара, охватившего церковь и половину прилегающего кладбища несколько десятилетий назад. Сквозь разбитые окна, я разглядела остатки могильных камней, неодобрительно взиравших на нас, будто останки зрителей; у их ног вился туман, маня нас присоединится к ним в их последнем танце.

Я снова поежилась, чувствуя, как волоски на теле встают дыбом.

— Все это из-за того, что кое-кто обратил в пыль твою вампирскую игрушку.