Начало пути - [12]

Но теперь, когда я всё это осознал, мне предстояло принять важное решение.

Я хорошо помнил этот сон. Он был настолько же реальным, насколько были реальны остальные. Я нисколько не сомневался, что голос толкает туда, где меня ждёт нечто новое, нечто очень важное. Толкает в доисторический город за каменными стенами, где меня, возможно, ждёт следующий аниран. Живой или мёртвый… А может, меня там ждёт что-то другое… Но я точно знал, что нельзя не верить голосу. Он однозначно подталкивает к поступкам. Подталкивает меня к действию. Джон сопротивлялся ему и закрывался с помощью дыма забытья. Но я сего делать не намерен. Я не буду закрываться. Я не буду противиться. Я должен следовать воле голоса. Он приведёт меня туда, где я смогу лучше понять, как устроен этот мир и как помочь этим бедным людям. Как победить бесплодие и как вернуть веру в будущее. Я должен всего лишь следовать его указаниям.

Но на другой чаше весов лежала Дейдра. Дейдра, Мелея и Феилин. Эти трое для меня очень много значили. А юное сокровище вообще не имело цены. К тому же Дейдра носила под сердцем дитя. Моё дитя. И сейчас все они нуждались во мне. Нуждались в моей защите. Нуждались в защите того, кто не должен их подвести. Кто должен спасти и их самих, и их мир.

Так что ответ на самый главный вопрос я должен дать самому себе прямо сейчас. Я должен пойти вниз по течению и вернуться в лагерь? Или пойти против течения, чтобы встретить то, к чему меня гонит голос?

Я стоял на месте как статуя в течение долгих минут. Стоял под палящим солнцем. Думал, выбирал и сам себя называл мерзавцем, когда всерьёз рассматривал второй вариант. Затем понял, что мне надо больше времени на принятие решения. Надо спокойно взвесить все «за» и «против», а не руководствоваться эмоциями. Я должен оставаться абсолютно хладнокровным, чтобы сделать выбор.

Я тяжело вздохнул и осмотрел окрестности. Ночевать при таких соседях мне не хотелось и я засобирался. Выбрал из грязи рассыпанные золотые монетки, а затем обыскал Бриона и Имхада. Забрал все стрелы, которые нашёл, и набил колчан под завязку. Нашёл съестные припасы, но к употреблению годилась лишь ячменная крупа. Я пополнил свои запасы, а всё остальное сбросил в реку. Затем проверил одежду братцев, но она дышала на ладан. Даже обувь ни на что не годилась по сравнению с моей. Но в нагрудном кармане куртки Бриона я обнаружил не только несколько грубо отчеканенных медяков, но и карту на крепком пергаменте, которая была куда более подробная, чем моя. Я жадно впился в неё взглядом и легко рассмотрел город Равенфир, располагавшийся севернее реки, возле которой я сейчас находился.

— Значит, это тот город, куда я приду, если пойду вверх по течению, — пробормотал я. — И карта отличная, — добавил затем, рассматривая необъятные леса и крошечную точку там, где, по идее, должен был находиться лагерь. Крошечную точку, которая была гораздо южнее. — Видимо, это из закромов старейшины. Если бы эти подонки отметили место моей смерти, старик без труда смог бы его отыскать. А затем за ручку привёл бы более податливого анирана-неофита. Лил бы сладкий кисель в уши и заставил забрать всё, чем мог раздариться мой труп… Хм… Любопытно… А откуда он узнал, что я что-то ищу? Имхад говорил, что он приказал напасть, когда я что-то отыщу. Преследовать и ждать. И только потом напасть… Так откуда он узнал, что я иду с определённой целью, а не просто изучаю окрестности? Я же ему ничего не говорил. И Дейдра тоже. И Мелея. И Феилин… И всё. Больше ведь никто не знал, куда и зачем я направляюсь. Или кто-то всё же узнал?

Я ломал голову, но ответов не находил. Вернее, ответа было только два: кто-то подслушал один из моих разговоров с Феилином. Или подслушал, когда я поведал своей «тройке» в чём смысл похода. Я сказал, что хочу забрать дар погибшего анирана и, наверное, старейшина как-то об этом узнал. В лагере у него везде были уши. Он был в курсе всего. Мелея не раз говорила, что он живо интересуется всем, что касается потуг аниранов зачать дитя. Постоянно приставал к ней с расспросами и пытался разузнать. Возможно, она была далеко не единственной к кому он приставал с расспросами. И, возможно, кому-то удалось узнать мои планы. Ведь какой смысл отдавать братьям такую прекрасную карту? Она бы ему самому пригодилась. Вон к Обертону самый короткий маршрут прочерчен. Будто он наносил его тем самым пером, которым с особой тщательностью выводил буквы в книге. Расстаться с ней он мог только если для него критически важно было знать, где аниран нашёл то, что искал. И где этот аниран так и остался.

В общем, странно это всё. Странно.

Я собрал вещи и уже хотел было сменить место дислокации. Но что-то меня остановило. То ли совесть, то ли вообще непонятно что. Я смотрел на павших от моей руки братьев, смотрел на костлявые останки и понял, что оставлять их так не имею права. Сначала хотел сбросить братцев в быструю реку и предоставить течению, но передумал. Решил предать земле. Хоть, судя по состоянию, они пролежали тут больше суток и теперь, по диким местным поверьям, не окажутся в рядах армии здешнего божества, я решил, что так будет правильно. Они больше не являлись моими врагами и я готов был их простить.