Начало истории - [5]

Широко расположившись в зале, заграничная мебельная стенка сияла добротностью и шиком: два книжных шкафа, один бельевой отдел, встроенный бар с подсветкой (с ума сойти, фирма́!), мощный верхний ряд антресолей. Люкс! Стенка дышала роскошью неведомой заграничной жизни. Для нас же со Славуней праздник оказался двойным. Новая мебель, это, конечно, здорово. Но пусть ей в полной мере взрослые порадуются. А нам, детворе, помимо мебели, досталась ещё и картонная тарная упаковка. Вот где чудо! Три огромных короба, с десяток мелких коробочек, листы картона размером два на два метра, упаковочная плёнка, пенопластовые полуметровые брусочки – было из чего возводить сказочные замки, таинственное поместье или усадьбу. А ещё в этих огромных коробках можно было прятаться и играть «в домики». Чем мы и кинулись заниматься с великой детской радостью.

Новый картонный «конструктор» настолько пришёлся нам со Славуней по душе, что отец с мамой, обычно строгие к нашим звонким шалостям, на целую неделю отдали нам в откуп гостиную, чтобы мы вдоволь смогли повозиться внутри этого макулатурного рая. Благо, у сестрички наступили школьные каникулы, и мы сутками напролёт копошились среди бесчисленных кубиков из гофрированного картона и пенопласта.

Но счастье не бывает вечным. Прошла неделя, и даже половинка второй прошла. Родительское терпение лопнуло, и наши нелепые сказочные домики, полностью оккупировавшие гостиную и детскую, строгой папиной рукой превратились в аккуратные стопки картона. Пыхтя и отдуваясь, мы со Славуней отнесли их в близлежащий пункт приёма макулатуры и обменяли на пахнущую типографской краской новенькую подписку Джека Лондона.

***

Праздник закончился, выходные прошли, неумолимо надвигались серые будни. Родителям – на работу, сестричке с утра – в школу. Ну а мне – домоседствовать. Бдеть за хозяйством. Ну, я и бдел. Ох, как же я бдел! Все бы так бдели. И цветы поливал, и подметал на кухне, и чашки после молока и чая вымывал, и своё блюдце после бутерброда тоже драил. (Лишь бы только в детсад не замели). Даже иногда спал в обед, как мама приказывала. Но гулять в свободное от домашних дел время тоже не забывал.

Так-с, чем же сегодня, помимо бдения, таким интересным заняться, а? Квартира исследована, поди не один месяц домохозяйственного стажа, машинки на ковре в детской расставлены, подъёмный кран из кубиков собран, мозаика – тоже. После демонтажа картонных замков, на первый план моего домоседного внимания выходила новенькая мебельная стенка. Благоухая заводским лаком и сияя полировкой, бередила она душу мою неотступно. Ну подскажите, вот что с ней делать, а? Колёс у неё нет, на бечёвочке за собой не потягаешь. Спрятаться в ней тоже не получается – ящики слишком малы. Чему папка с мамулей так радовались? Каков прок от столь дорогой обузы? Непонятно. Разве что собирать и разбирать её, ну, вроде бы как конструктор? Хм… конструктор? Хм… интересная мысль. Интереснейшая!

Сузив круги, я засуетился вокруг шкафа, словно прожорливый полосатый кот у блюдца с деревенской сметанкой. И так примерюсь, и сяк пристроюсь. И боком подойду, и табуретку подставлю, залезу, в антресоли любопытный нос засуну. И хочется, и колется. Громадный полированный конструктор, конечно же, прельщал. Инструмент отцовский известно где лежит. В металлическом ящике, в прихожей. Отвёртки там всякие, ключи, рулетки. Болтики торчат внутри мебели, гаечки – все видны. Как их крутить, я тоже знаю. Не двухлетний юнец всё-таки. Пять с гаком. Да только вот проблема: где затаился отцовский ремень, широкий такой, солдатский, рыжий, с увесистой жёлтой бляхой, я тоже знал. Страшно.

Страх страхом, но детское любопытство победило. Какой нормальный ковбой удержится от сборки такого грандиозного конструктора? И дело пошло. Перетащив из металлического ящика в зал отцовский инструмент, я принялся за работу. Справедливо рассудив, что откручивать гайки в основании шкафа слишком опасно, решил заняться антресолями. Взял табурет повыше, забрался на него, открыл дверцы шкафчиков. По-хозяйски засучил рукава ситцевой рубахи и приступил. Первые две гайки открутились от шпилек довольно-таки быстро. Скрипнув, одна стенка антресоли подозрительно перекосилась. Но меня это не остановило. Усердно, как будто за это обещано было приличное вознаграждение, я продолжал крутить гайки. Антресоль заскрипела раненым зверем. И тут, о ужас! Освобождённая от гаек, полка сорвалась со шпилек и со свистом рванула мимо меня в сторону телевизора. Гу-гух под столик! Хорошо, в телик не попала. По принципу домино, за ней последовала и вторая полка. Эта меня не пощадила – прямо в пятак – бац! Я с табуретки на пол – бабах! Ой!

Воплей не было, испугаться тоже не успел. Медленно и тяжело поднялся с пола, опасливо отряхнулся. Помацал нос. Больно, но крови нет. Отдышался. Вроде бы, цел. Нужно обратно всё собирать. А как? Снова залез на табурет, еле-еле поднял полку. Тяжёлая, заразища! Давай вставлять её обратно, а она, пакость, ни в какую! Не вставляется в шпильки, хоть убей. Её бы придавить дюжее, да силёнок маловато. Тужился, тужился. Всё! Не могу. Антресоль, словно издеваясь, перекосилась ещё больше. Что же предпринять? Может быть, раскрутить все антресоли, чтобы одна не выделялась? В принципе… а что, хороший план! Хотя нет, не буду. Родители сразу заметят. Тогда уж точно без суда и следствия в детский сад отправят. Передохнув, я ещё раз попробовал вставить полку в шпильки. Беда. Не получается. Ну да ладно. До вечера время ещё есть, чего-нибудь придумаю.