Начальник - [4]

— Посмотрела кино... — говорила Любаша. — Жанна Прохоренко... Вот красивая!

— Красивая!., какая же она красивая? — сказала работница с шестого конвейера, с непонятной даже злостью сказала. — Да если бы мы не работали, кра­сились и ногти отращивали, мы такие же были бы красивые, и не меньше.

— Чего же она, не работает, что ли? — возразила Любаша. — Ведь артистка.

— Да уж что это за работа. Себе в удовольствие. Оделась, походила по сцене, а потом сразу в душ и домой. Каждый день принимает по душу.

«Странное дело, — часто думал начальник. — По­чему у одних людей можно вызвать неправильным делом обиду, а у других тем же самым вызывается злость? Что ли там, где у всех людей лежит хорошая обида, у таких находится злоба? Видно, эти люди много хуже других».

— Да, это точно, конечно же, хуже, — говорил он при виде сердитой женщины с шестого конвейера.

Вот и сейчас она тоже — не обиделась, но озли­лась.

— А тут даже душа у нас в цехе нет. Негде и по­мыться опосля такой спешки!

— Что? — заговорили кругом. — Д? Что? Душ?

— Нету душа!

— Когда будет душ?

— Да никогда, кто же говорит, что когда.

— Как это никогда? Мы покажем никогда! Душ обязаны сделать, а то — никогда!

— Ну ладно, мы на производстве... нам некогда об этом много думать, — сказала Мария Ивановна, бригадир. — Нам надо с браком бороться, уменьшать трудоемкость и выполнять показатели. Если мы бу­дем скандалами заниматься, мы никогда не закончим его, то есть производство.

— Это для производства и надо! — закричали громче прежнего с шестого конвейера.

Тут на монтаж ненароком зашел предцехкома.

— Мы вас искали, искали! — кинулись женщины на него полным скопом.

— А когда будет душ?

— Вас и не найдешь! Всё говорят: уехал или на каком совещании.

— Больно вы любите свои совещания!

— Мы выдвигали, на нас и работай!

— Что же вы думаете? — отвечал предцехкома громовым голосом. — Я для своего удовольствия ездил? Меня вызывали на девять утра, я полдня по­терял, да еще двугривенный из своего кармана на до­рогу.

Так он просто сказал, по-профсоюзному, громко, и это сразу же всех убедило.

— Душ! Когда будет душ? — крикнули сзади, но уже потише.

Подошел Михельсон.

— И на что вам тут душ? — пошутил предцех­кома. — Вы всё женщины чистые. Лично мне, напри­мер, душ не нужен.

— Вы бы хоть тогда о коллективе... в чистом кол­лективе и работать веселее! — крикнули сзади.

— Производство... — сказал Михельсон. — Тре­бует...

В это время краем монтажа прошел начальник. Начальник видел, что женщины расшумелись, и хотел подойти, но потом не пошел. Он не мог бы покамест ничем им помочь.

«Ничего... как-нибудь, — думал про себя началь­ник с легким риском. — Наш директор же не обратит на меня внимания, если я с кем-нибудь раскричусь? Нет, не обратит. Значит, и мне тоже не надо».

Директора лично начальник любил — на заводе этого директора любили, по сравнению с другими — и всегда проверял свои действия по нему.

У руководителя должны быть качества. А каких ему не достанет, теми качествами он окружает себя. Помощник в качестве подлеца и заместитель в состоя­нии грубияна ограждают его от нужды самому запо­лучить эти свойства, когда, конечно, их нету. (Правда, все же чаще есть они, есть,) И только к помощнику, только к заместителю он обязан быть тем же самым, что они для других, для многих. Такая тут зависи­мость, ее не избегнуть — ее и не избегают.

— Придется несколько подождать, — говорил тем временем Михельсон работницам, замещая в этом самого начальника.

— Ладно, ладно, подождем! — прокричала Люба­ша. — Подождем, если совесть вам позволяет!

Начальник прислушался: совесть ему позволяла.

— При чем же тут совесть? — спросил Михель­сон.

Тут почему-то все кругом закричали, так что по­нять было вовсе нельзя, Михельсон ругнулся, махнул рукой и пошел вдогонку начальнику к кабинету.

— Ты что при женщинах ругаешься? — сказал Михельсону начальник.

— А женщины что — никогда не слыхали? Да женщина может такое сказать, что и мужчина не зна­ет, где это растет, — отвечал расстроенный Михель­сон.

Начальнику был эпизод непонятен. «Неужели им всем не важней производство? Раз производство не может — тогда погоди». Самому начальнику произ­водство изо всех его дел было самым важнейшим.

В конторе их встретила технолог Анна Львовна. Она была специальный технолог по цеховой чистоте.

— Я опять к вам о душе, — сказала она.

— И вы мне о душе? — удивился начальник.

— Извините, Иван Иваныч, — сказала она, ясно глядя начальнику прямо в глаза. — Я пошла и пожа­ловалась на вас, потому что надо же что-нибудь с этим поделать? Вы на меня не сердитесь, Иван Ива­ныч?

— Да нет, ради Бога! — отвечал начальник в том же тоне. — Даже спасибо. Скорее решат.

«Не нужно раздражаться по пустякам, — думал начальник. — Но даже можно и раздражаться — толь­ко чтоб было это естественно и с талантом».

— Вот наш директор... — сказал он Михельсону совсем невпопад и опять подумал о директоре.

— Да, директор... — сказал Михельсон, потому что он понял.

— Он бы, директор... — опять не докончил на­чальник.

— Да! — подтвердил Михельсон, думая точно про то же.

«Хорошо подчиняться достойному человеку!» — подумал начальник.