Наброски синим, зелёным и серым - [39]

— Ах, как это хорошо! — восторгалась она. — Повторите, пожалуйста, еще раз.

Я повторил, а вслед за мною слово в слово повторила и она. В это время к ней подплыла какая-то величественная пожилая дама, и я убрался в свой прежний угол, стараясь показать вид, что мне очень весело, но, должно быть, совершенно безуспешно.

Когда настало время прощаться с гостеприимной хозяйкой, я отправился отыскивать своего спутника, чтобы вместе с ним совершить и прощальную церемонию, и застал его оживленно беседующим с хозяйкой. Подходя к ним, я слышал, как они обсуждали недавно совершенное убийство. Мастеровой зарезал свою жену, горькую пьяницу, из-за которой был разорен весь его дом.

— Ах, — пела миссис Клифтон, играя своими огненными глазами, — какая страшная сила в женщине! Она может и возвысить мужчину, и принизить его. Когда я читаю и слышу что-нибудь такое о женщине, то постоянно вспоминаю ваши прекрасные слова: «Объятия доброй женщины для мужчины то же самое, что спасательный пояс, сброшенный ему с неба». Это чудо как хорошо!..

Да, эта женщина способна была очаровывать каждого… до поры до времени.

XI Дух Уайбли

Я сам никогда не встречался с этим духом, но много слышал о нем от самого Уайбли. По-видимому, дух был особенно предан моему приятелю, Уайбли, который, в свою очередь, был очень привязан к нему. Лично я вовсе не интересуюсь духами, как, по всей вероятности, не интересуются мною и духи. Но у меня есть друзья, которым они покровительствуют; через этих-то вот друзей я порядочно и осведомлен о бесплотных существах, именуемых духами. О духе Уайбли я намерен говорить с полным уважением. Я признаю, что это был вполне добропорядочный, трудолюбивый и добросовестный дух, с которым было бы очень приятно вести дружбу, если бы… Дело в том, что у него есть один недостаток — глупость (скорее, впрочем, кажущаяся, нежели действительная). А так как этот недостаток свойствен не одному духу, то я отношусь к нему снисходительно.

Этот дух переселился к Уайбли вместе с резной мебелью для кабинета, приобретенною им по случаю как дубовая, но после оказавшейся березовой, и вначале был довольно скромен, ограничиваясь одними «да» или «нет», и то лишь тогда, когда его спрашивали.

Уайбли однажды забавлялся целый вечер, предлагая ему тоже самые скромные вопросы, вроде следующих: «Здесь ты, дух?» (на что дух отвечал иногда утвердительно, иногда отрицательно). «Слышишь ли ты меня?» «Счастлив ли ты?» Тройной треск в мебели означал «да», двойной — «нет». Удивительнее всего было то, что дух ухитрялся на некоторые вопросы отвечать одновременно и «да» и «нет». Уайбли приписывал это крайнему усердию духа. Бывало и так, что никто и не думает его спрашивать, а он долгое время беспрерывно твердит: «да», «нет», «нет», «да». Даже жаль его становилось за такое, очевидно, тревожное состояние.

Уайбли понравилась эта забава, и он приобрел круглый стол, чтобы духу было удобнее общаться с ним. (Известно, что духи почему-то предпочитают круглые столы овальным и четырехугольным и, вообще, всякой другой мебели.) В угоду своему приятелю я присутствовал на нескольких сеансах, но дух при мне был до крайности вял и несловоохотлив; Уайбли объяснял это тем, что дух относится ко мне не совсем дружелюбно, находя, вероятно, что я сам отношусь к нему враждебно. Но это была неправда: в начале знакомства с этим духом я вовсе не чувствовал к нему неприязни. Напротив, я был им очень заинтересован и нарочно приходил, чтобы послушать его фокусы, и с удовольствием слушал по целым часам.

Мне только не нравилось, что дух при мне всегда так долго медлил, прежде чем «разойтись», а когда наконец «расходился», то употреблял такие длинные и непонятные слова, каких нет ни в одном лексиконе. Помню, однажды мы с Уайбли и его постоянным партнером по сеансам, Джобстоком, битых два часа ломали себе головы над одним словом, которое состояло из двух десятков букв и не содержало в себе никакого понятного нам смысла. Переставляя буквы и отчасти даже заменяя их другими, каждый из нас «вырабатывал» из них свой смысл. Получилась полная разноголосица, так что, в конце концов, мы чуть было не поссорились. После нескольких таких неудачных опытов Уайбли пришел к заключению, что я и Джобсток не «гармонируем» с духом, поэтому можем только «парализовать» его силу. Мы поняли намек и перестали посещать сеансы. Уайбли подобрал других партнеров, и, по его словам, тотчас же получились «блестящие» результаты, выразившиеся в ряде зловещих предупреждений и предвещаний. Однажды Уайбли прибежал ко мне сильно встревоженный и объявил, что, по сообщениям духа, я должен остерегаться одного человека, живущего на улице, начинающейся с буквы «С», а в другой раз, чуть не глубокой ночью, прилетел с такой новостью: я должен немедленно отправиться в прибрежный город, в котором находятся три церкви, и там некто нанесет мне сильное огорчение, которое впоследствии превратится для меня в большую радость. Мой твердый отказ последовать этому совету, то есть отправиться на поиски города с тремя церквями (других, более точных указаний, дух не давал), чтобы там нарваться на оскорбление, хотя бы и связанное с заманчивым обещанием блестящего вознаграждения за него в неизвестном будущем, был признан Уайбли прямым кощунством. Кое-как мне удалось успокоить своего приятеля. Ввиду такой трогательной заботы обо мне Уайбли и его духа я, разумеется, не мог сердиться на них.