Набор фамильной жести - [10]

– Но он же старый! Он же почти дед! – крикнула она непонятно откуда взявшейся фурии. Машка еще пуще зашипела и чуть ли не полезла на Пашу с кулаками, и тогда та вдруг обратилась к Ленскому, смотревшему на них с недоумевающей улыбкой:

– Ведь правда, что у вас зубы вставные? Скажите ей!

Ленский перестал скалить вставные зубы, из-за чего его лицо стало вполне человеческим, а не манекенным, и растерянно ответил:

– Нет, почему же, свои…

Тут Машка закричала ей такое… Паша даже отшатнулась и пришла в себя. Ах так, она зануда и идиотка, она подлая шпионка и должна идти вон?! Тогда пусть Машка сама таскает свой портфель, а Паша ей не нанималась! И вообще, она только на десять минут старше, и нечего тут командовать…

Это была самая безобразная сцена, какую только можно себе представить. И они, сестры Хлебниковы, эту самую сцену устроили! А кошмар все продолжался, потому что Паша увидела лицо Ленского, и это лицо даже под бородой и усами тоже выглядело потрясенным. Он повернулся к Машке и задал дурацкий вопрос:

– Кто на десять минут старше? Ты тоже учишься в школе?!

Интересно, на что он рассчитывал? На то, что Машка ходит с портфелем в академию? Или он ее с этим предметом школьного обихода вообще не видел? Паша не стала дожидаться Маниных ответов и, швырнув ей под ноги многострадальный портфель, кинулась домой. Все погибло, все было потеряно на веки! Паше хотелось заснуть и проснуться лет через сто или сделать так, чтобы этого дня не было вовсе.

И этот Ленский, он что, совсем дурак? Пусть даже Паша и носила бесформенные штаны и бейсболку с погнутым козырьком, только полный кретин мог принять ее за «братишку». Хотя что взять с маразматика со вставными зубами?

А Маня просто перестала ее замечать, уж это она умела. Паша и не подозревала, что Машкино равнодушие может быть для нее такой пыткой. Тем более что пыткой заслуженной! Теперь они ходили домой разными дорогами, но Паша знала точно – Ленский не то чтобы исчез, но его в Маниной жизни стало куда меньше, чем раньше.

Ну и чего Паша добилась своей выходкой? А ничего хорошего. Девчонки из класса сестру недолюбливали, да и с Пашей не особенно дружили. Как дружить с девчонкой, которая предпочитает посещать не уроки домоводства, а занятия по автоделу, с которой не поговоришь о модных тряпках и косметике? Не девчонка, а сплошное недоразумение. Вот и получилось, что теперь вокруг Паши образовалась почти абсолютная пустота. Машка существовала в каком-то другом измерении, и никто не спешил занять рядом с Пашей опустевшее место. Одноклассник Юрка Бабайцев был не в счет.

И вот в такое тяжелое для нее время позвонил Ленский. И сказал:

– Паша? Вы извините, что так получилось, я не хотел вас обидеть.

Боже мой, Ленский извинялся перед ней, Пашей, говорил ей «вы». Сейчас, когда она не могла его видеть, все было не так страшно – голос как голос, даже приятный, если уж честно.

– Нет, это я виновата, это я… – в припадке великодушия выпалила Паша, но Ленский не дал ей закончить:

– Тем более простите. Кто-то мудрый сказал: «Если женщина не права, нужно попросить у нее прощения».

Хорошо, что он не мог видеть рожицу, которую скорчила Паша. Не ему, себе. «Если женщина не права…» Какой прогресс – «братишка» стал «женщиной»!

– Маши нет дома, в кино ушла, – миролюбиво сообщила Паша. На самом деле, если Машка и была в кино, то уж точно не одна. Но Паша больше не хотела войны ни с Ленским, ни с сестрой, пусть сами разбираются. Тем более «старикан» явно получил отставку. Паше даже стало его немного жаль.

А он точно подслушал ее мысли и вдруг спросил:

– Паша, а что, я и в самом деле выгляжу глубоким стариком? – и трубка тяжело вздохнула.

– Ну не глубоким, – великодушно ответила Паша и, опасаясь еще какого-нибудь опасного вопроса, решила перейти в наступление:

– А зачем вы носите бороду? Без нее вы выглядели бы ну… помоложе.

– Видите ли, Паша, борода волшебная, – абсолютно серьезно ответил Ленский. – Я загадываю какое-нибудь желание, выдергиваю из нее несколько волосков, и все в порядке.

– Неужели сбывается?

– Естественно. Хотите, и вам устрою.

– Нет, спасибо, я уж сама как-нибудь. А вы Мане это предлагали?

– А как вы думаете? – теперь Ленский явно улыбался, бедняга.

Паша решила ответить откровенно:

– Думаю, что нет. Потому что тогда от вашей волшебной бороды точно ничего бы уже не осталось.

И тут Ленский засмеялся, совсем как молодой, и спросил этим своим молодым голосом:

– Паша, а вы почему дома сидите? Неужели не любите ходить в кино?

– Почему, хожу иногда. Просто я люблю фильмы про путешествия, а их больше по телевизору показывают.

Паша была само милосердие и кротость. Что ей, жалко по-человечески поговорить? Тем более что в трубке снова стало страдальчески посапывать и вздыхать. Похоже, старик Хоттабыч вспомнил свою киноманку Маню. Да, тут волшебная борода вряд ли поможет, но эту мысль Паша озвучивать не стала.

– Ну а на свидания ходите? – Ленский явно пользовался ее миролюбивым настроением. Но Паша старичка осаживать не стала: она его должница, поэтому потерпит.

– Я французский сейчас изучаю, мне некогда по свиданиям бегать.