Набоков в Берлине - [43]
Осенью того же года Ульштейн купил права на немецкое издание. […] Можно легко заключить, что русский писатель, выбирая исключительно немецких персонажей (мы с женою появляемся в двух последних главах только для инспекции), создает себе непреодолимые трудности. По-немецки я не говорил, немецких друзей у меня не было, я не прочитал к тому времени ни одного немецкого романа ни в подлиннике, ни в переводе. Но в искусстве, как и в природе, очевидный изъян может обернуться тонким защитным приемом. […] Я мог бы перенести действие КаДеВе в Румынию или Голландию. Близкое знакомство с топографией и погодой Берлина определили мой выбор»[245].
Гонорар Ульштейна за «Короля, даму, валета» оказался настолько большим, что Набоковы решили отказаться от квартиры и отправиться на охоту за бабочками во французские Пиренеи. С начала февраля до конца июня 1929 года они пробыли в южной Франции.
Здесь Набоковы прожили с конца августа 1929 года по январь 1932 года.
Дом № 27 по Луитпольдштрассе, как и соседние дома, оказался жертвой войны. Сегодня здесь находится семиэтажный жилой дом с серым фасадом, построенный в пятидесятые годы.
После возвращения из Франции Набоковы на первых порах в течение лета жили в окрестностях Берлина, в основном на берегу Цистензее под Кенигс Вустерхаузеном. В это время Набоков работал над своим романом «Защита Лужина».
Оба хорошо знали этот уголок Шёнеберга, ведь они уже жили здесь в 1925–26 годах. В «Даре» Набоков описал чувства своего героя Федора, когда тот поселяется в доме уже знакомого ему берлинского квартала.
Позже Набоков написал:
«Мы с женой, тогда еще без ребенка, […] сняли жилую и спальную комнаты на Луитпольдштрассе в Западном Берлине, в громадном и мрачном жилище одноногого генерала фон Барделебена, пожилого господина, который занимался исключительно составлением своего генеалогического дерева; его высокий лоб чем-то напоминал Набокова, и он действительно был в родстве со знаменитым шахматистом Барделебеном, который погиб таким же образом, как и мой Лужин»[246].
На Луитпольдштрассе 27 Набоков продиктовал своей жене окончательный вариант «Защиты Лужина». Влиятельный критик Георгий Адамович осудил роман. Марина Цветаева и Владислав Ходасевич, два значительнейших лирика эмиграции, выступили в защиту. «Этот мальчишка, — писал Иван Бунин, — выхватил пистолет и одним выстрелом уложил всех стариков»[247]. На Луитпольдштрассе Набоков написал также короткий роман «Соглядатай» и роман «Подвиг».
В 1931 году Набоковы вновь попали в большие финансовые трудности. Две комнаты у отставного офицера стали им не по карману, они были вынуждены съехать.
Здесь Набоков прожил с января 1932 по июль 1932 года.
Во время войны от дома остался только первый этаж и часть фасадных стен. В пятидесятые годы он был заново отстроен. На первом этаже сегодня размещается химчистка, на втором этаже находится косметический салон.
Комната в квартире семейства Кон с самого начала рассматривалась как промежуточное решение, ибо предполагалось летом переехать к кузине Веры Анне Фейгин, которая снова вернулась из Лейпцига и поселилась на Несторштрассе 22. От полугодичного пребывания на Вестфелишештрасе у Набокова осталась в памяти главным образом болтливость хозяйки квартиры[248].
Набоков начал в этой комнате работу над романом «Отчаяние».
Здесь Набоковы прожили с июля 1932 года по январь 1937 года.
Дом грюндерских времен получил сильные повреждения в ходе войны, но не был разрушен полностью. Верхние этажи выгорели, в том числе и четвертый этаж, на котором с левой стороны находилась четырехкомнатная квартира Анны Фейгин. В 1952 году верхние этажи были снова отстроены. У квартир сегодня другая планировка, чем в тридцатые годы. На первом этаже сегодня размещается артистическая пивная «Маленький мировой фонарик».
Главной квартиросъемщицей была Анна Фейгин. Ее имя внесено в соответствующий регистрационный список окружного управления. Она предоставила своей младшей кузине Вере и ее мужу две комнаты[249].
В этой квартире Набоков завершил роман «Отчаяние» и написал большую часть «Дара». Работу над этим самым большим из произведений, написанных по-русски, он прерывал в 1933 году, когда «в двухнедельном творческом запое» писал роман «Приглашение на казнь». Как доказал издатель и переводчик Набокова Дитер Э. Циммер, этой улице, Несторштрассе, в романе соответствует Агамемнонштрассе, на которой живет главный герой романа «Дар» Федор Годунов-Чердынцев.
«Совершенно очевидно, что действие романа происходит за западе Берлина. Упоминается несколько названий: Курфюрстендамм, Гогенцоллерндамм, Виттенбергплац, Кайзераллее, Бранденбургские ворота, Тиргартен, Груневальд. Но Танненбергштрассе и Агамемнонштрассе здесь нет. Тем не менее можно совершенно точно сказать, где Федор и Зина жили под одной крышей. Дом находился непосредственно у площади, которая описана очень наглядно: […] церковь, общественные насаждения, аптека на углу и общественный туалет с деревьями жизни вокруг него. […] Множество улиц, разбегавшихся в разные стороны, выпрыгивавших из-за угла и опоясывавших вышеназванные места поклонений и отдыха, превращают все в одну из тех наглядных картинок, на которых с целью обучения будущих водителей автомобиля нанесены все элементы города, схематически обозначены все возможности столкновения. Справа виднелись ворота трамвайного депо. […] Это трамвайное депо подтверждает предположение: эта площадь, которая вовсе не является площадью, а представляет собой лишь случайную точку пересечения множества улиц (всего их девять), которые пересекают друг друга под разными углами, речь может идти только о Хохмайстерплац в Берлине-Вильмерсдорфе. Агамемнонштрассе ее не пересекает, но зато ее пересекают Цицероштрассе и Несторштрассе. Но на Несторштрассе, на четвертом этаже жили Набоков и его жена, когда он писал свой роман „Дар“. Выходит, Набоков просто использовал городские кулисы, которые во время работы над романом […] день за днем стояли у него перед глазами, и имя одного пожилого участника Троянской войны заменил именем другого. […] Эта местность во время войны почти полностью была разрушена, в том числе и угловой дом по Несторштрассе 22. Но церковь из красного кирпича и писсуар из красного кирпича стоят и сегодня»
