Наблюдения, или Любые приказы госпожи - [91]

Господин Джеймс хмурясь похлопал себя по карманам, потом вернулся в кабинет, и я услышала, как он спрашивает доктора, нет ли у него при себе мелких денег. Немного погодя он вышел с горстью монет, которые вручил мне вместе со списком.

— Бисквит Кротки не должен подвозить тебя до самой аптеки. Велишь высадить тебя у гостиницы и дойдешь до лавки на своих двоих — она сразу за углом. Если он станет любопытствовать, куда ты идешь или что должна купить (в чем я сильно сомневаюсь), скажешь, что госпоже срочно понадобились… ну… ну… — Он неопределенно покрутил ладонью в воздухе, не в силах придумать, что же миссус могло срочно понадобиться в Батгейте.

— Тесьма и шелковые нитки? — предположила я.

— Тесьма и шелковые нитки, — повторил он. — Отличная мысль. И проследи, чтобы все покупки были тщательно завернуты и скрыты от посторонних глаз.

— Слушаюсь, сэр.

— Насколько я понимаю, у тебя нет вопросов ко мне.

— Нет, сэр.

— В таком случае езжай. Бисквит терпеливо ждет тебя у конюшни.

Бисквит действительно находился у конюшни, но никак не показал, что ждет меня, терпеливо или нетерпеливо, не такой он человек чтобы бегать на задних лапках перед особами вроде меня, о нет! Когда я вывернула из-за угла дома, он заметил меня краем глаза, но даже головы не повернул не говоря уже о том, чтобы поздороваться. Он закончил подтягивать подпругу, а потом без единого слова сел на облучок и уставился на лошадиные уши. Когда я пожелала доброго дня, он взглянул на меня без малейшего интереса — как если бы видел перед собой старое бревно, которое подумал было взять домой на растопку да сразу передумал, а после отвернулся и опять воззрился на лошадь.

Поверьте, я бы скорее села на позорный стул в шотландской церкви, чем рядом с Бисквитом Кротки, но я же не могла ослушаться хозяина, ну и за неимением выбора забралась на облучок. По пути в Батгейт я пару раз пробовала завести разговор, но единственное, что исходило из уст Бисквита, вылетало в жидком виде через короткие промежутки времени и оставалось лежать, поблескивая, на дороге позади. Наконец я бросила попытки общения и принялась изучать список, врученный мне господином Джеймсом. Камфару, уксус, сенну и парегорик применяли повсеместно, но еще несколько названий в списке были мне незнакомы — камедистая аммиачная смола, глистогон, ипекакуана, сегнетова соль, серный порошок, — и они мне не шибко понравились. Похоже, все эти средства предназначались для миссус. Я могла сказать лишь одно: лучше бы они ей не повредили.

Я предавалась беспокойным мыслям до самого Батгейта, до извозчичьего двора за гостиницей. Там Бисквит остановил повозку и соскользнул с облучка. Он яростно ткнул пальцем в землю и произнес два слова: первое «четыре», второе «часа». Указав таким образом время, когда мне нужно вернуться вот на это самое место, он ленивой поступью двинулся со двора. Я слезла с повозки и выйдя на улицу, успела увидеть, как он скрывается за дверью таверны на противоположной стороне. Пошел ли он туда по поручению господина Джеймса или по собственному почину, я понятия не имела, но дела Бисквита Кротки меня интересовали не больше, чем мушиное дерьмо.

В лавке я застала одного только аптекаря. Памятуя о хозяйском наказе помалкивать, я без лишних слов протянула список мужчине. По счастью, он не выказал ко мне никакого интереса и принялся выполнять заказ, не произнося ни слова и не глядя в мою сторону. Драхма того, унция этого, он осторожно пересыпал порошки и переливал жидкости из бутылок в пузырьки. Потом по моей просьбе завернул каждую склянку отдельно и положил все в большой пакет. На все про все ушло минут десять, не больше.

После аптеки я сразу вернулась к гостинице, но Бисквита там не оказалось и до четырех оставался еще почти час. Неподалеку ошивались несколько парней, играли в «камушки» и поглядывали на меня. Если бы я уселась ждать на повозке, они бы точно не оставили меня в покое, поэтому я решила прогуляться. Выйдя со двора, я направилась к главным торговым улицам, куда миссус возила меня на прошлой неделе.

Я собиралась поглазеть на витрины, но потом заметила колокольню над крышами домов и начала думать про кладбище. Я вовсе не из тех, кто находит удовольствие в бесцельных шатаниях по кладбищам. Однако чем дольше я раздумывала, тем сильнее склонялась к мысли, что неплохо бы навестить Норину могилу и перемолвиться с покойницей. Назовите это суеверием, коли вам угодно. Но и миссус и я видели кого-то в «Замке Хайверс», и если это действительно был призрак (а не сон и не плод нашего воображения), тогда наверно имело смысл потолковать с Мисс Совершенством. Я предъявлю претензии, так сказать, непосредственно виновнице наших волнений. Приду с жалобой прямиком по адресу.

Теперь, когда я приняла такое решение, мне осталось только добраться до церкви. Колокольня время от времени показывалась между крышами, я держала направление на нее и вскоре вышла на нужную улицу. У церкви стояли торговые лотки, мимо сновали прохожие, катились экипажи и подводы. Я прошла через церковные ворота и поднялась под ступенькам. Когда я была здесь в прошлый раз, шел снег и я не обращала особого внимания на окружение, занятая поисками миссус. Сейчас же снег давно стаял и я находилась здесь одна. Без снежного покрова кладбище выглядело совсем иначе — унылое и неприглядное, со слякотными дорожками, замшелыми осклизлыми надгробьями, по большей части разбитыми, и ползучими зарослями плюща повсюду.