Наблюдая за русскими. Скрытые правила поведения - [36]

«Некто идёт по улице, и у него в ушах торчит по банану. Встречный прохожий видит такую невероятную сцену и не может сдержать удивление. Он подходит к чудаку и говорит:

— Сэр, у вас в ушах бананы.

— Что? — спрашивает чудак.

— У вас в ушах бананы, — повторяет прохожий.

— Что?

Прохожий теряет терпение. Он останавливается, набирает в грудь воздуху и кричит:

— У вас в ушах бананы-ы-ы-ы!!!

— Говорите громче, — спокойно отвечает тот. — Я ничего не слышу. У меня в ушах бананы».

У такого самоуважения есть и свои минусы, по крайней мере с русской точки зрения. Русский коллективизм требует, чтобы в общественном транспорте старикам и инвалидам уступали место. Другое дело, что правило это соблюдается далеко не всегда, но оно существует, и нарушение его обществом осуждается.

А вот в Америке такого правила нет вовсе, и объясняется это, как ни странно, правами личности: я имею равные со всеми права, я пришёл первым, купил билет за ту же цену, что и другие, так с какой стати я буду вскакивать и стоять просто потому, что тут вошёл какой-то божий одуванчик? Негде сесть? Пусть ждёт другой автобус.

Обратите внимание на наши очереди к банкомату: люди чинно стоят друг за другом, причём расстояние между ними около метра: никто не хочет быть обвинённым в том, что увидел код впереди стоящего или сумму, которую он получил. В западных странах все очереди такие, но причина в уважении к остальным, в нежелании слишком близко подходить к незнакомым людям и тем более видеть, что они там делают, что купили и почём.

Уважение к чужой (а значит, и своей) личности может привести к такому неоднозначному явлению, как политкорректность.

Что это такое? Слово, надо признать, неудачное: тут нет политики в обычном значении. Политкорректность — это стремление не задеть чувства другой личности, не обидеть собеседника, партнёра, соседа, чужеземца, человека другой расы или национальности. По крайней мере, если тебе кто-то не нравится, нельзя в речи свою неприязнь к непохожему на тебя человеку выражать.

Такое отношение привело к возникновению огромного числа новых слов, главным образом так называемых эвфемизмов. Это слова, так сказать, более вежливые, называющие некоторые «неудобные» предметы и понятия не прямо, а как бы намекая на них. Сегодня даже и не вспомнишь, как впервые звались места, где люди удовлетворяют свои естественные потребности. Обратите внимание: в предыдущей фразе эти места как бы названы и не названы, вам на них только намекнули, — в конце концов, мало ли у нас естественных потребностей? Столовая ведь тоже такое место. Однако в данном случае мы все прекрасно понимаем, что имеется в виду совсем другое. Это другое имеет множество благопристойных названий: уборная, отхожее место, мужская/дамская комната и т.д. и т.п. Все они неточны, это только намёки, но намёки достаточно прозрачные.

Политкорректность в России развита далеко не так сильно, как в других странах, но есть она и у нас. После революции 1917 года названия некоторых народов, населяющих нашу страну, изменились, им дали их самоназвания, сочтя, что так будет вежливее. Вотяки стали удмуртами, самоеды (народы самодийской группы) получили несколько имён, каждая народность своё: энцы, нганасане, селькупы. Вслед за англоязычными народами мы теперь предпочитаем называть негров чернокожими, темнокожими, афроамериканцами и т.п. Слово «негр» теперь признано оскорбительным, вроде «жида» для названия еврея.

В русской речевой практике есть несколько тем, признанных неполиткорректными, которых следует избегать. Не принято открыто за пределами кабинета врача обсуждать сексуальные проблемы, прямо называть самые страшные болезни вроде рака, предпочтительнее говорить об «онкологическом заболевании». Когда у нас опасно заболел родственник, мы не просим сообщить нам, когда он умрёт, мы скажем: «В случае чего дайте нам знать». Таких тем в других национальных культурах гораздо больше, чем у нас.

Интересный случай политкорректности связан с возникновением самостоятельной Украинской республики. Слово «Украина» связано со словом «окраина», то есть как бы пограничная часть России. Соответственно, мы говорили «на Украине», то есть «на окраине». Теперь ставшие жителями самостоятельного государства украинцы просят, чтобы мы говорили «в Украине», как «в России»: равенство так равенство! Думается, что нашим ближайшим родственникам можно пойти навстречу. Не спорить же из-за такого пустяка.

В принципе такое отношение можно только приветствовать, если бы не одно «но». Нередко под видом политкорректности скрывается низменное желание скрыть правду. Одно время у нас тюрьму называли «исправдомом», считалось, что там люди «перековываются», превращаются в порядочных, законопослушных граждан. Горькое заблуждение или сознательное искажение истины? «Пусть будет проклят тот от века и до века, кто думает тюрьмой исправить человека», — написал на тюремной стене какой-то заключённый.

А иногда перед нами просто человеческая глупость, по принципу «Заставь дурака богу молиться, он себе и лоб расшибёт». Здесь, надо сказать, всех превзошли американские феминистки, которые считают, что даже «Отче наш» (по-английски Our Father) надо читать Our Father and Mother, то есть что-то вроде «Отец и Мать наша»: Бог пола не имеет, и обращение к нему как к мужчине, видите ли, оскорбляет женщин! Слава богу, у нас до этого пока не дошло. Всякое благое начинание можно довести до абсурда.