Наблюдатель - [28]

— Соседи сказали, это было в конце семидесятых, — продолжил Брейди. — Говорят, после этого он лет двадцать проработал охранником.

Макдермотт запомнил на всякий случай эту информацию. Все знают, что у тюремных надзирателей бывают друзья и враги среди заключенных. Но двадцать лет после окончания работы — слишком большой срок.

— Множественные ножевые ранения? — спросил он.

— Множественные — это мягко сказано. Думаю, в качестве оружия использовалась отвертка. — Брейди кивнул в сторону толпы: — Сосед зашел к нему, когда Чианчио не явился на покер. Его машина стояла в гараже, поэтому он воспользовался запасным ключом, чтобы войти и осмотреться. И нашел его в спальне.

Макдермотт посмотрел на соседа, который грелся в лучах заходящего июньского солнца. Было около шести часов вечера. В этом районе проживали несколько полицейских: люди, которым по долгу службы приходилось большую часть времени проводить в городе, но жить они предпочитали за его пределами. Они старались поддерживать порядок в квартале, и преступления случались в этих местах нечасто. Район был небогатым: в основном состоял из участков, на которых располагались бунгало с прилегающими к ним гаражами на одну машину. Типичный пригородный поселок. Милое, тихое местечко.

— Судмедэксперты уже на месте? — спросила Столетти.

Брейди покачала головой.

— Но похоже, он умер прошлой ночью. Мне кажется, с момента смерти еще не прошло и суток.

Макдермотт смерил Брейди долгим взглядом, но промолчал. Рядовые полицейские всегда стараются произвести впечатление на более опытных служителей закона.

— Вы молодец, Брейди.

Макдермотт нагнулся и пролез под оградительной лентой. Столетти последовала за ним. Они вошли в дом.

На первом этаже была установлена сигнализация, призванная защищать дом от воров. Вполне закономерный поступок для бывшего охранника.

— Нужно проверить, поступал ли звонок в компанию, которая устанавливала сигнализацию, — сказал он Столетти. — Возможно, убийца проник в дом и заставил хозяина выключить сигнализацию. Тогда по крайней мере нам удастся установить точное время смерти.

На кухне полицейский Абрамс беседовал с криминалистом. Абрамс рассказал Макдермотту, что дверь от черного хода взломана.

— Но в охранную фирму из этого дома уже много лет не поступало звонков, — сообщил он.

— Хорошо, Ронни.

Значит, никуда не придется звонить. Пока он представлял себе три варианта развития событий. Во-первых, Чианчио мог не пользоваться сигнализацией — довольно странный поступок для того, кто всю жизнь так или иначе проработал в охране. Во-вторых, убийца мог знать пароль, который отключает сигнализацию. В-третьих, убийца мог проникнуть в дом в то время, когда сигнализацию отключили. Например, днем, когда Чианчио находился в доме, но ничего не подозревал. А затем, позже, злоумышленник преподнес ему сюрприз — возможно, это произошло среди ночи, когда сигнализация не играла роли, потому что он уже был в доме. Но в таком случае убийца должен был выяснить у Чианчио пароль сигнализации прежде, чем убить, чтобы затем отключить ее и спокойно покинуть дом.

Когда Макдермотт и Столетти стали подниматься по лестнице, криминалисты уже снимали с нее отпечатки. Макдермотт напомнил им проверить клавиатуру на сигнализации. Лестница была покрыта толстым белым ковром машинной работы. С верхних ступенек ковер убрали.

Макдермотта охватило знакомое чувство — его сердце учащенно забилось, когда он приблизился к месту преступления. Он даже напомнил себе: жертва — пожилой мужчина, множественные ножевые ранения и сломанная шея. Жертва — мужчина, а не его тридцатичетырехлетняя жена, в которую он влюбился еще в старших классах школы. Нет, он не увидит там Джойс, распростертую на полу с пулевой раной в голове.

Спальня находилась напротив лестницы. Судя по всему, убийство было совершено в постели. Фред Чианчио лежал на спине, его рот и глаза остались открытыми. Пижаму, когда-то чисто-белую, теперь испещряли темные пятна. Самая глубокая и обширная рана виднелась на кадыке, с правой стороны. Голова убитого покоилась на подушке. Одеяло оказалось сбито и опутывало лодыжки. Из-за влажного воздуха, проникающего в комнату через окно, запах выделений, включая мочу и фекалии, усиливался. Вероятно, кто-то решил проветрить помещение, но влажность только усугубила ситуацию.

— Я насчитал двадцать две, — появился из ванной криминалист Сопорро. — Двадцать две раны. Смертельной стала лишь одна, в шею.

Но остальные раны нанесли прежде, пока он еще оставался жив. Слишком много крови пролилось на постель. Если бы ранения причинялись после смерти, когда сердце уже не билось, крови было бы намного меньше. Макдермотт подошел поближе и посмотрел на раны, которые не закрывала пижама: в верхней части груди и на плечах. Маленькие овальные отверстия.

Полицейский предположил, что это отвертка.

Раны были поверхностными, но удары, видимо, наносились достаточно сильно, чтобы порвать кожу.

— Его пытали, — пробормотал Макдермотт.

— Майк, — окликнул его из коридора полицейский, — мы нашли орудие убийства.

Боль в животе вернулась. Кислота разъедала стенки желудка, обжигала его. Это все равно что тереть рану куском наждачной бумаги.