Набла квадрат - [7]
— И с дохлой рыбой, похоже.
За время беседы планета выросла так, что ее диск занимал всю ширину полосы смотровых окон. Горм поставил на место заранее смазанную клеем крышку трансмиссии ходового механизма охранника, сгреб в мешок с затягивавшейся ремнем горловиной кучку лишних деталей и плюхнулся в кресло.
Его туловище и ноги обхватили колбасы захватов, цилиндры подвески, зашипев, развернули кресло в осевой плоскости Фенрира. Одновременно начало меняться направление ускорения. Наконец, коррекция закончилась. Наступила невесомость. Избавившись от захватов, Горм поплыл во вторую каюту жилого отсека смотреть, как отмерзают собаки. Фенрир без особого энтузиазма прикинул параметры орбиты и принялся разглядывать планету.
«Море, дюны. Что блестит? Соль. В море не впадает ни одной реки, и оно пересыхает. Климат скверный. Похоже, всего две конвекционных ячейки в атмосфере. Плато. Песок. Много углерода в чистом виде, поэтому плато так плохо отражает свет. Получается, что песок выпачкан сажей. Канава. Русло.
Опять сажа. Органика. Не лес, скорее заросшая пустошь. Дюны. Океан. Мелкий, но грязный. Хлорофилл. Водоросли. Остров. Это что?»
— Горм, смотри-ка!
В воздухе перед Гормом возник обрывистый берег с полоской пляжа. Картинка была довольно отчетливой, просматривались даже гребни отдельных волн и скрюченные кустики у подножия скал, чуть поодаль от воды. На фоне светло-серой осыпи какой-то осадочной породы выделялся кое-где еще прикрытый лохмотьями обшивки скелет огромного сооружения или аппарата.
Присмотревшись, Горм разглядел, что ближайшие к осыпи утесы опутаны сплетением покореженных и порванных трубок и профилей. И над обрывом, и внизу, у воды, валялись куски механизмов и листы с неровными краями.
Горм сразу вспомнил легенду о планете — кладбище звездолетов. Некогда злая воля Тилле из Раталара и Иорра из Вендилло, пережившая и их самих, и их усобицу, приманивала корабли к Кровавому Могильному Холму и сводила экипажи с ума, перехватывая контроль над мыслительными процессами и разыгрывая в мозгах бьющихся в беспамятстве путешествеников сражения за господство над некогда изобильной планетой. Горму эта рассказка всегда казалась чересчур красивой, чтобы походить на правду, но отчеты Турира Собаки, полулегендарного космопроходца с Драйгeна, хранили цветные фотографии сотен кораблей, медленно превращавшихся в труху среди галечных гряд на дне выгоревших морей. И потом — что заставило Турира расколоть планету на части ударом пакета протиометеориитных торпед и почему трое из его экипажа умерли по пути на Драйген?
— Паршивое место, — сказал Фенрир. — Я бы не стал здесь садиться.
— Почему?
— Один уже садился — вона как накрылся, — Фенрир обвел развалину в окне жирной багровой линией.
— По-моему, это не звездолет, а скорее химзавод.
— На пустой планете?
— И очень просто. Там, — Горм махнул в сторону руины отверткой, — взорвалась линия противозачаточых средств, началось перенаселение, эпидемии, в общем, все умерли.
— А города, дороги и так далее?
— Разрушены аборигенами в предсмертном припадке патологического бешенства.
— Верю! — Фенрир показал Горму новую картинку.
— Ни фига не вижу, — гордо заявил Горм.
— Сейчас, подкручу диапазон.
Под песчаными холмами проступили угловатые контуры, сливавшиеся в довольно убедительный план населенного пункта.
— Ы? — спросил Горм.
— Над остатками стен песок более влажный. Смотри, что еще я нашел.
— О, лужа. Поприща с два будет. Сажаю я — помнишь уговор?
— Ладно, только орбитального наблюдателя закинем.
Насос, откачивавший помет из фекального коридора, засорялся второй раз за утро. Зажав в задних лапах инструменты и обхватив передними поручень в середине служебного короба, Наподдал и Проклепать отдыхали после работы, расслабленно повиснув вниз головами.
— Неладно с «Крюхом», сказал Проклепать и со свистом втянул в себя воздух.
— Да. Вся ломается, сколько ни чини. Если я хоть что-то понимаю в насосах, ресурс этого кончился. Видать, так и рассчитано: «Крюх» вот-вот достигнет Цели.
— И ты, птица, веришь в это?
— Почему верю? Я знаю — ведь мы тормозимся. Скорость упадет до нуля у Цели, значит, немного осталось.
— А откуда ты взял, что мы тормозимся?
— Ты меня удивляешь! Стены стали потолками, корпус больше не вращается.
Разницу между центростремительным ускорением и линейным замедлением ты, я надеюсь, помнишь?
— Послушай, птица, что я тебе скажу. Отчего полы стали стенами и стены полами, неизвестно. Может, от замедления, может, от охренения, а может, оттого что Кубыть год назад упустил червяка за завтраком. В основе всех наших знаний лежит утверждение, что «Крюх» окружен пустотой, в которой он летит с огромной скоростью с одного из спутников Договорной Ботвы. Я склонен думать, что эта исходная предпосылка неверна, значит, неверна и вся построенная на ней система знаний.
— Откуда в тебе столько скепсиса, птица? Можно подумать, ты не видел звезд.
— Видел, и застекленную дырку, и стену с лампочками за ней. Кабы это была пустота… — Проклепать издевательски раскрыл пасть и стреском провел по зубам верхней челюсти кончиком языка.
— Какие лампочки, рехнулся ты, что ли? Я смотрел на них в тринокль — не приближает.
