На Золотой Колыме. Воспоминания геолога - [86]
— Ну, Лукич, принимай хозяйство. Здесь будет над чем поработать. — Лукич довольно ухмыляется. Гриша смотрит несколько разочарованно. Он видит золото впервые, и две золотинки его явно не устраивают.
По плоским залесенным вершинам, отделяющим Аркагалу от Худжаха, мы только на четвертый день дошли до устья ключа, где полтора месяца назад соорудили лабаз. От Михаила Петровича мы узнали название ключа — Джавджуганджа. К сожалению, мы не смогли выяснить, что оно означает.
За время нашего отсутствия все кругом изменилось. Вокруг пышно раскудрявился лес, и лабаз стал совсем неразличим в густой зеленой чаще.
Джавджуганджа удивила нас необычными, до сих пор нам не встречавшимися образованиями. В одном месте, проходя по галечной отмели, Гриша вдруг провалился по колени в какую-то странную, похожую на солидол, студнеподобную массу. С большим трудом удалось вытащить его из этой своеобразной ловушки, в которой он чуть не оставил сапоги. Хорошо, что внизу почва мерзлая и глубина этого студня сравнительно небольшая. Осенью, когда почва оттает на значительную глубину, выбраться из такой «солидоловой» трясины — дело очень нелегкое.
Это так называемый бентонит — гель, т. е. желатинообразное состояние кремнистых пород, широко развитых на этом участке. Мне вспомнился рассказ Михаила Петровича о том, что в долине Тал-Юряха — ключа, расположенного несколько ниже Джавджуганджи, — есть непроходимое место. Он сам видел, как дикий олень, пытавшийся перебежать его, провалился и погиб. Я без особого доверия отнесся к этому рассказу, считая, что неправильно понял Михаила Петровича. Теперь мне стало ясно, в чем тут дело.
На следующее утро мы перебрались в долину Тал-Юряха. Целый день бродили мы здесь.
Тал-Юрях очень своеобразен. Природа щедро рассыпала вокруг разные чудеса, то радуя, то огорчая исследователя. Черный, красный, белый, зеленый цвета, переплетаются здесь в сложных сочетаниях. В одном месте крутым шестиметровым обрывом чернеет мощный угольный пласт, прикрытый тонкой шапкой галечника. А вот краснеют гигантские нагромождения шлака, обгорелых пород. Все дьявольски перековерканное, с впадинами, провалами, буераками — зловещие следы каменноугольного пожара. Сколько тонн драгоценного топлива израсходовано понапрасну! Сколько миллионов калорий потрачено для того, чтобы переплавить, ошлаковать без всякой пользы, — зря всю эту массу окружающих пород, превратить их во что-то не поддающееся описанию!
В белых тончайшего сложения кремнистых слоях, чередующихся со смоляно-черными углистыми сланцами, видны ажурные отпечатки каких-то диковинных растений; их стебли и листья четкие, яркие, с мельчайшими деталями. А в каких-то зеленоватых илах неясного происхождения, нелепо перемятых и неизвестно на чем залегающих, — полное отсутствие каких-либо следов органической жизни…
Начало июня — самое хорошее время: нет ни комара, ни мошки, ни другой кровососущей нечисти. Мы, работая по четырнадцать-пятнадцать часов в сутки, постепенно приближались к дому. С непривычки основательно давала себя чувствовать усталость, и мы с нетерпением ожидали прихода на Знатный. Там можно и отдохнуть пару дней, и вымыться в бане, и побриться, и бельишко переменить, и последние новости узнать, да и поесть немного разнообразнее. Питание наше свелось в конце концов к полужидкой гречневой кашице-кондеру с мясными консервами. Правда, иногда в него для разнообразия добавляется неожиданный дар природы — либо горемыка куропач, либо неудачник хариус, либо случайно найденные куропаточьи яйца. Голода мы не испытываем, но и особой сытости также. Большим подспорьем служат сухари. Обычно вместо хлеба пеклись лепешки. Иван Иванович наладил хлебопечение И на славу насушил нам сухарей. Они оказались очень удачным нововведением.
На Знатный мы вернулись 14 июня после десятидневного почти непрерывного хождения по гористой пересеченной местности. Какое было удовольствие поспать на постели при постоянной температуре, как следует вымыться горячей водой с мылом, переодеться во все чистое, побриться и основательно закусить жареными хариусами, в общем испытать всю гамму приятных ощущений, которые почему-то принято считать «низменными».
Этот десятидневный маршрут очень много дал нам всем, Гриша под руководством Лукича на практике ознакомился с приемами глазомерной съемки. Лукич усвоил, где и как надо выбирать наиболее удобные места для опробования, как вести записи и прочее — все это необходимо ему как прорабу-поисковику, который скоро приступит к самостоятельной работе.
Маршрут показал, что угленосная свита образует два изолированных участка, разделенных десятикилометровым интервалом и замкнутых в бассейне Аркагалы. При этом верхний участок, пожалуй, в большей степени насыщен углем, нежели нижний. Стало также ясно, что правобережье Аркагалы на большей своей площади бесперспективно в золотоносном отношении. Здесь преобладает однотонная свита осадочных пород — крупнозернистых песчаников и туфогеновых сланцев — при полном отсутствии изверженных пород. Здесь мы не встретили ни одной дайки, и все без исключения пробы оказались пустыми. В левобережной части, наоборот, дайковые породы и кварцевые жилы были широко развиты и большинство проб показывало присутствие знаков золота.
Книга «По таёжным тропам» написана известным геологом Борисом Ивановичем Вронским, участником первых колымских экспедиций 20-х – 30-х годов, когда в пустынных и диких местах на побережье Колымы, в бухте Нагаева, высадились первые отряды геологов. По рекам с экзотическими названиями — Нелькоба, Аркагала, Чалбыга, Эмтегей — двинулись поисковые партии. На вооружении геологов тогда еще не было ни вездеходов, ни раций, ни вертолетов, а в районе Колымы — даже топографических карт.Книга позволяет полнее представить картину условий жизни и работы людей в первые годы освоения Колымы.
Автор книги, геолог, принимал участие в нескольких научных и самодеятельных экспедициях, изучавших район падения Тунгусского метеорита. В своей книге он рассказывает об истории поисков метеорита, о первом его исследователе — Л. А. Кулике, о повседневной работе и быте экспедиций, занимавшихся проблемой метеорита. Он живо описывает природу тех мест, где произошло падение метеорита, и своих спутников — людей разных специальностей, увлеченных поисками следов загадочного небесного тела.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.