На Золотой Колыме. Воспоминания геолога - [79]
Было тихое морозное утро. Солнце огненным шаром только-только поднялось над залесенными вершинами пологих сопок, окрасив поверхность снега в розоватый оттенок. Было не менее двадцати – двадцати пяти градусов мороза. Смерзшийся за ночь наст легко держал человека.
Подползшие охотники разместились на опушке среди кустов и, зябко поеживаясь, стали ожидать дальнейшего развития событий.
Вокруг царила неподвижная тишина. Слышалось только дыхание охотников, да доносилась издали перекличка куропаточьих дозорных. Покрытые тонкой пленкой инея, стояли неподвижно кусты и деревья, отливая розовым искристым отсветом в лучах восходящего солнца.
Внезапно в настроении дозорных произошла резкая перемена. Редкие оклики перешли в непрерывный, полный тревоги гомон — это наши загонщики пошли в наступление. Они шли медленно, чтобы не спугнуть куропаток преждевременно и не поднять их «на крыло».
Скоро мы увидели огромную стаю куропаток, постепенно приближавшуюся к опушке леса. Разбившись на отдельные группы, то быстро перебегая, то останавливаясь на короткое время, подпрыгивая и поклевывая почки, они подходили все ближе и ближе к затаившимся в кустах охотникам. Чувствуя себя в сравнительной безопасности, они шли густой беспорядочной кучей, и внезапно раздавшийся залп из шести ружей произвел среди них огромное опустошение.
Половина из нас была вооружена двустволками, и это дало возможность дать повторный залп по взлетевшим после выстрелов птицам. Мы поздравили друг друга с блестящей удачей и стали собирать трофеи.
На месте осталось двадцать три куропатки. Подсчитывая добычу, мы обратили внимание на то, что среди обычных белых куропаток четыре экземпляра оказались окрашенными в тончайший нежно-розовый цвет. Это было поразительное зрелище. По внешнему виду, размерам и другим признакам это были нормальные белые куропатки, и только изумительная, чуть розоватая окраска резко отличала их от снежно-белого оперения их сотоварищей. Мы как завороженные смотрели на эту чудесную игру нежнейших красок.
Сначала мы сочли это за оптический обман, однако вскоре убедились, что розовая окраска птиц сохранялась и в тени.
Мне приходилось слышать о розовых чайках, водящихся в низовьях Колымы, — чайках, которых мечтал увидеть Нансен, но розовые куропатки, это было что-то непостижимое. Неужели нам, геологам, удалось обнаружить новую, еще неизвестную науке розовую разновидность куропаток?
Я еще раз тщательно осмотрел все экземпляры. Все в порядке: четыре тушки отчетливо отличаются от остальных своим удивительным, полным очарования нежно-розовым оттенком. Я осторожно положил их в свой рюкзак. Остальные были разобраны другими участниками охоты.
Полные торжества, мы вернулись на базу. Войдя в свою палатку, я с нетерпением вынул из рюкзака добычу, чтобы снять с нее шкурки, описать и заэтикетировать. Что за черт! Передо мной лежали четыре обычные белые куропатки! Я ничего не понимал. Неужели я ошибся и положил в свой рюкзак белых куропаток?
Вдвоем со Светловым мы пересчитали и пересмотрели всех принесенных куропаток, и все они оказались обычными, белыми, без всякого намека на примесь другой окраски. Нашему недоумению не было конца. Было ясно только, что розовый оттенок почему-то исчез. Но почему? Мы не могли дать этому подходящего объяснения.
Забегая вперед, скажу, что еще дважды мне приходилось убивать розовых куропаток, но уже не в бассейне Колымы. Один раз это случилось в районе Верхоянска, около Батыгая. В морозное ноябрьское утро, я, охотясь, убил десятка полтора куропаток, среди которых оказались три розовые и две чуть желтоватые, тончайшего кремового оттенка.
Вспомнив эмтыгейских куропаток, я нес розовые и кремовые экземпляры в руках, время от времени посматривая на них. И вот постепенно на моих глазах окраска тех и других стала светлеть и медленно сходить на нет. Через какой-нибудь час-полтора она стала совсем незаметной и в руках у меня оказались обыкновенные белые куропатки.
То же самое произошло и в бассейне реки Адычи, в пределах Дербекинской депрессии… Из девяти убитых там в феврале куропаток две оказались розовыми, но вскоре и они стали чисто белыми.
Впоследствии я прочитал статью зоолога В. Болдырева, которому также пришлось испытать горькое разочарование, когда убитые им розовые куропатки постепенно превратились в обычных белых. Он обнаружил их в бассейне Омолона (крупный правый приток Колымы). По его словам, здесь на каждую дюжину убитых куропаток приходилось пять-шесть розовых экземпляров.
Ссылаясь на работу английского натуралиста Альфреда Уолтера, Болдырев объясняет розовый оттенок оперения некоторых куропаток явлениями дифракции света. Розовые куропатки отличаются от остальных более тонкой и нежной структурой пера, что и обусловливает образование нежно-розового оттенка вследствие оптического эффекта дифракции и интерференции. После смерти птицы мельчайшие бородки перьев, постепенно оседая, теряют свою эластичность, в связи с чем сначала ослабевает, а затем исчезает поражающая нас нежно-розовая окраска.
Радости и огорчения
После двухдневного отдыха мы опять усердно принялись за работу. Для обычных мелкомасштабных партий весновка — своего рода курорт. В маршруты ходить нельзя, производственной работы нет, и поэтому весь состав партий отдыхает, набираясь сил для будущего. В свое время и я проводил так чудесные предвесенние дни, охотясь, читая и обдумывая планы будущих летних работ.
Книга «По таёжным тропам» написана известным геологом Борисом Ивановичем Вронским, участником первых колымских экспедиций 20-х – 30-х годов, когда в пустынных и диких местах на побережье Колымы, в бухте Нагаева, высадились первые отряды геологов. По рекам с экзотическими названиями — Нелькоба, Аркагала, Чалбыга, Эмтегей — двинулись поисковые партии. На вооружении геологов тогда еще не было ни вездеходов, ни раций, ни вертолетов, а в районе Колымы — даже топографических карт.Книга позволяет полнее представить картину условий жизни и работы людей в первые годы освоения Колымы.
Автор книги, геолог, принимал участие в нескольких научных и самодеятельных экспедициях, изучавших район падения Тунгусского метеорита. В своей книге он рассказывает об истории поисков метеорита, о первом его исследователе — Л. А. Кулике, о повседневной работе и быте экспедиций, занимавшихся проблемой метеорита. Он живо описывает природу тех мест, где произошло падение метеорита, и своих спутников — людей разных специальностей, увлеченных поисками следов загадочного небесного тела.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.