На Золотой Колыме. Воспоминания геолога - [30]
Вдруг мы почувствовали какой-то странный, болезненно жгучий зуд. Комаров в бараке не было, а между тем кожа на лице, руках и шее горела, как от клопиных укусов, С ужасом увидели мы, что тысячи мельчайших пестрых мушек носятся в воздухе, облепляя кожу и жгуче кусаясь. Сетка для них не была препятствием, они слишком мелки для нее.
Мы растопили печку, сварили кофе, поджарили мясные консервы И с радостью обнаружили, что от сухого жара печки мошкара куда-то исчезла.
Страшная находка. Встреча с медведем
4 августа вечером к бараку подошли поисковики, закончившие обследование притоков Нелькобы в ее верховье. Опробование не дало положительных результатов. Если в среднем течении Нелькобы еще попадались знаки золота, то, чем выше по течению мы поднимались, тем хуже были пробы. Более благоприятные результаты мы надеялись получить в нижней части Нелькобы: еще весной по ключу Мокрому, находящемуся ниже Чалбыги, мы установили в пробах весовое золото.
Мы с Ковяткиным продолжали геологосъемочные работы в бассейне Чалбыги и все так же уходили в двух-трехдневные маршруты, пользуясь как базой палаткой, которую Миша перевез и поставил в среднем течении Чалбыги. Кут совсем отбился от рук и категорически отказался ходить с нами в маршруты по горам. Он предпочитал кооперироваться с Мишей, уразумев, что около лошади не пропадешь: она везет на себе и жилье — палатку, и продовольствие, а кроме того, не ходит по каменистым горам.
Поисковый отряд взялся за обследование ключа Мокрого. Он стал нашим коронным объектом, так как опробование его систематически показывало весовое золото, причем, чем ближе к верховьям ключа, тем пробы становились лучше.
9 августа наконец прибыл долгожданный транспорт. Он привёз одежду и обувь. Последнее время мы работали почти босиком, сооружая «постолы» из шкуры убитого Мишей лося. Этой обуви хватало самое большее на день-два.
Прибывший транспорт состоял из восьми лошадей. Ночью они разбрелись, и утром на поиски их пришлось отправить почти всю партию. Поиски продолжались около трех часов.
Только что мы уселись завтракать, как в барак вбежал взволнованный Миша Абтрахманов и прерывающимся голосом сообщил, что километрах в двух от барака нашел Родионова. Мы все растерянной гурьбой направились к месту страшной находки. На небольшой заросшей кустарником поляне, около двух крупных лиственниц, валялись беспорядочно разбросанные кости — черед, ребра, часть позвоночника. Несколько в стороне виднелся примятый кустарник и большое бурое пятно подгнившего мха и ветвей — здесь, по-видимому, лежало тело Родионова. Тут тоже были остатки костей — фаланги пальцев и крестец. Осматривая полянку, мы обнаружили брюки с торчащей из кармана Гошиной трубкой и его шапку. Вот и все, что осталось от бедного Георгия. А ведь в июне, когда искали Родионова, мы проходили где-то совсем близко…
Мы собрали кости и закопали их около дерева, на котором сделали затесь с надписью: «Здесь похоронены останки трагически погибшего рабочего Нелькобинской партии Родионова Г. И. 10/08–1932 г.».
Несколько минут молча, с опущенными головами постояли мы перед могилой и тихо пошли обратно, чувствуя себя в какой-то степени виноватыми в гибели нашего товарища…
После обеда мы втроём — Ковяткин, Миша и я — отправились вверх по Чалбыге устанавливать палатку-базу. Поисковый отряд ушел заканчивать опробование ручья Родионовского — так в память погибшего Георгия постановили мы назвать ключ Мокрый, Ключ показывал хорошее золото, поэтому именно его и решили переименовать. Пришлось переделать надпись на затеси в устье ручья и изменить записи в дневниках, надписи на пробах и образцах, чтобы избежать путаницы в документации. Впоследствии здесь был организован прииск, а затем — рудник Родионовский.
Мы уже порядочно отошли от барака. Солнце клонилось к закату. На бледно-голубом небе плавали редкие кучевые облака. После дождливых дней все вокруг дышало миром и тишиной. Мы с Ковяткиным шли по крутому берегу Чалбыги, которая, журча, искрилась и переливалась под лучами заходящего солнца. Миша вместе с Кутом и лошадью Чалкой, загруженной нашим нехитрым снаряжением и продуктами, ушел вперед.
На одном из заворотов Чалбыги, около крутого берега с отчетливо выраженным напластованием галечника, залегающего на сланцевых породах, — самое удобное место для взятия пробы — мы решили задержаться и промыть пару лотков (небольшой полевой лоток всегда брался в маршрут).
Мы закончили промывку и только что собрались догонять Мишу, как услышали выстрел. Вскоре последовал второй, потом — третий, четвертый. Стрелял Миша. Мы бросились вперед и, выскочив на возвышенное место, увидали медленно двигающегося медведя, явно раненного. Медведь, прихрамывая, пробирался к противоположному берегу по широкой галечной отмели, оставшейся после растаявшей наледи. Раздался пятый выстрел. Медведь подскочил и, тяжело ковыляя, ускорил ход. Мы с Ковяткиным бросились за ним. Туда же бежал запыхавшийся Миша с берданкой в руках. Оказалось, что это медведица и что на берегу, забравшись на дерево, сидят два медвежонка.
Разговаривать было некогда. Отправив Мишу стеречь медвежат, я выхватил у него берданку и патроны и в охотничьем азарте помчался к противоположному берегу, туда, где в кустах скрылась медведица. За мной лениво трусил откуда-то появившийся Кут. Через несколько минут мы уже были в густых зарослях.
Книга «По таёжным тропам» написана известным геологом Борисом Ивановичем Вронским, участником первых колымских экспедиций 20-х – 30-х годов, когда в пустынных и диких местах на побережье Колымы, в бухте Нагаева, высадились первые отряды геологов. По рекам с экзотическими названиями — Нелькоба, Аркагала, Чалбыга, Эмтегей — двинулись поисковые партии. На вооружении геологов тогда еще не было ни вездеходов, ни раций, ни вертолетов, а в районе Колымы — даже топографических карт.Книга позволяет полнее представить картину условий жизни и работы людей в первые годы освоения Колымы.
Автор книги, геолог, принимал участие в нескольких научных и самодеятельных экспедициях, изучавших район падения Тунгусского метеорита. В своей книге он рассказывает об истории поисков метеорита, о первом его исследователе — Л. А. Кулике, о повседневной работе и быте экспедиций, занимавшихся проблемой метеорита. Он живо описывает природу тех мест, где произошло падение метеорита, и своих спутников — людей разных специальностей, увлеченных поисками следов загадочного небесного тела.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.