На живца - [6]

Но вот за привычной сумятицей звуков он услышал, что кто-то приближается издалека сквозь подлесок: треск веток, тяжелые шаги, а потом и шумное дыхание. Первым его побуждением было спрятаться и посмотреть, что будет, но он устоял; шаги между тем захрустели совсем близко, по палым листьям, по валежнику.

На дорожку к мосткам вышла девочка. Ее лицо пылало темным румянцем, обрывки зелени запутались в длинных косах.

- Я шла напрямик. Думала, не успею.

- Ты что, сбежала?

Для него такой поступок был бы вполне в порядке вещей. Ученики из школ-интернатов сбегали сплошь да рядом, хотя в Чолгроув-парке, который славился своей дисциплиной, это случалось редко.

- Да нет. Просто решила избавиться от них ненадолго, а то невмоготу. До чего в горле пересохло. У тебя нет чего-нибудь попить? Я бы сейчас выпила целое озеро.

- "Тайзера" [фруктовый напиток] есть немного.

Он вытащил бутылку и откупорил ее. Она припала к горлышку, не позаботясь его обтереть, чем приятно поразила Эндрю. Он обратил внимание, что на ней та же твидовая юбка в елочку, в какой он видел ее первый раз, и та же блузка. Странно, тем более для девочки, одеваться на летних каникулах, как в школе.

Она отдала ему назад бутылку.

- Уф, хорошо. А куда делся Джерими?

- Ему пришлось вернуться. У них сегодня его тетки будут к чаю. - Он покраснел. - Мне, наверно, не полагалось бы, по-настоящему, здесь находиться без него.

- Не беспокойся. Сюда никто никогда не заглядывает. - Несколько мгновений она молча изучала его. Он ждал, что она начнет нападать на него за ловлю рыбы, которую, как он понял, осуждала. Вместо этого он услышал: Ты тогда, в доме, стеснялся?

- Не очень.

- А вид имел такой, как будто стесняешься. Как будто никогда до сих пор не попадал в такие дома и к таким людям.

Эндрю отвернулся, подтянул леску и обследовал наживку. Она оставалась нетронутой.

- Дядя Морис - человек со странностями. Ты заметил?

- Пожалуй.

- Пожалуй? Ты вообще мало в чем разбираешься, верно?

Он промолчал; во всяком случае, он пока не разобрался, как относится к ней самой - хорошо или плохо. Косы, бесспорно, говорили в ее пользу, стянутые на концах резиновыми жгутиками и заплетенные так туго, что отдельные волоски, казалось, не выдержали и лопнули от натуги. Она закидывала их за спину уверенным движением, но, похоже, это было единственное, что она делала уверенно. Безоговорочно признать, что она ему нравится, было бы все равно что поддаться в школе парню, который норовит держать в страхе других, потому что трусит сам. Такому, например, как Утрэм, вкрадчивый верзила с плоскими, даже впалыми коленями. Чем-то Роина определенно напоминала Утрэма.

- Тебе известно, что моя бабушка страшно богата?

- Нет, я не знал.

- Ну так знай. И поэтому мнит, что она - совершенство. У богатых старух это как закон. Если даже от них сбежит муж, или пустит себе пулю в лоб, или сопьется и умрет от белой горячки, все равно они будут мнить, что они - совершенство. Вот и она такая.

Эндрю не понял, к чему это сказано, - понял только, что она слышала эти слова от кого-нибудь из взрослых.

Совсем близко мелодичный голос позвал:

- Куу-и! [клич аборигенов в Австралии] Ау!

- Не бойся. Это всего лишь сестра Партридж. Я удрала от нее.

- Почему при тебе должна быть сестра?

- Это с тех пор, как я заболела в школе. Она австралийка. Ее наняли мои родители, - прибавила она не без важности. - Они это могут себе позволить, понятно?

Не поворачивая головы, он наблюдал за ней исподтишка. Рассчитывал побыть один, когда уедет Джерими, а тут - вот те здрасьте! - пришла и шлепнулась своей толстой попкой на берег под самым боком, и дырочки для шнурков нахально поблескивают на него с ее полуботинок. Видали мы эти штучки. Утрэм тоже - подкрадется к тебе вплотную сзади и ущипнет пинцетом за прыщик на шее. Оттаскать бы ее за косы, так, чтоб не выдержала и взмолилась о пощаде - и зауважала его.

- Куу-и!

Деланно бодрый окрик разнесся по воздуху, отдаваясь от песчаниковых глыб, - если сестра подойдет еще ближе, то, чего доброго, распугает всю рыбу. Наступила тишина. Должно быть, сестра Партридж спускалась к озеру по одной из тропинок, петляющих в зарослях рододендронов.

- Пойду, пожалуй, - сказала Роина. - Ты еще приедешь?

- Я бы приезжал хоть каждый день, но все зависит от Джерими.

- Честно говорю, здесь никогда нет ни одной живой души. И не обязательно проходить мимо дома, можно попасть сюда иначе. В ограде есть лаз прямо на шоссе. Ну, значит, до завтра.

5

Странное дело, она ушла, и без нее стало пусто. Так, словно самое увлекательное уже позади и дальше будет неинтересно. Он увидел, что поплавок переместился к самой гуще кувшинок. Он взмахнул удилищем: на крючке надежно сидела плотвичка. Эндрю завел ее, не снимая, в чистую воду под мостками и оставил поплавать. Потом вернулся на берег и вынул из полотняного чехла отцовскую удочку для морского лова.

Вечерело, и на черной поверхности озера уже кое-где заплескалась, играя, рыбешка. Угрюмо, виновато, как предатель, Эндрю возился с отцовской снастью. Вчера, когда мать отпирала большой сундук, он стоял рядом. Крепко запахло нафталином и трубочным табаком. Отцовского имущества осталось: зимнее пальто, мягкая фетровая шляпа, а в ней - блесна, на каких удят лосося, грубые туристские ботинки, спортивные куртки, серые фланелевые брюки. При виде их у матери вырвался болезненный короткий возглас, как бывает, когда порежешь палец. Она указала на три жестяные коробки в углу сундука.