На земле мы только учимся жить. Непридуманные рассказы - [3]

— До свидания! — вот и весь разговор.

Был в ее жизни случай, когда она обмирала, — трое суток ее душа была на Небе. Рассказывала она потом, как Царица Небесная ее трое суток по мытарствам водила. И когда очнулась Надежда, то весь девичий наряд раздала по бедным и стала ходить в льняной одежде. Все до ниточки было у нее льняное — даже ленточки в Евангелии.

Она каждый день вычитывала полную Псалтирь и одного Евангелиста. А потом шла на работу. Дров себе навозит на тележке, сеяла сама. А когда землю отобрали, она колосков наберет, на мельницу зимой свозит и живет этим. При этом она никогда ничем не болела.

Эта монахиня Надежда многим предсказала будущее — вплоть до сегодняшнего времени. Я сам свидетель тому, что задолго до «перестройки» она говорила, что у людей будут «большие» деньги, мою жизнь наперед видела.

Ей и было открыто, кто не пойдет в коммуну, кто претерпит за это. В 28-м году, незадолго до раскулачивания, подойдет вечером к двери какого-нибудь дома и тихонько, чтобы не слышали дети, говорит:

— Молодцы вы, что в коммуну не пойдете. Но вас из дома выгонят, отберут землю, скот, все ценности и сошлют в ссылку.

А что такое коммуна — тогда никто и не знал, узнали после. И кого она известила — тех и сослали в ссылку, а к кому не подошла — те пошли в коммуну. Вот какое знание ей было дано от Бога. А когда стали ссылать земляков, она утешала их:

— Вы не плачьте — вы счастливые. Представляете, какое счастье? Землю отобрали, скот отобрали, из дома выгнали, одежду самую лучшую отобрали. И это называется — счастливые?

— А вот когда Страшный Суд будет — это вам зачтется. Вы будете оправданы — не за то, что вы богатые, а за то, что вас сослали за Христа, что вы за веру страдали, терпеливо терпели.

Даже адреса назвала, кого куда сошлют, сказала, что всего там много будет — полно дичи, рыбы, ягод, грибов. Лес и поля свободные.

Действительно, монахиня Надежда оказалась права. Так и случилось. В тайге, куда нас сослали, девать некуда было рыбы, ягод, грибов, кедровых орехов.

Сначала, правда, очень тяжко пришлось. Люди в дороге сильно пострадали — больше чем полмесяца добирались до глухих лесов Томской области, куда нас определили жить. Вышли все продукты. Да к тому ж все у нас отобрали — не было ни мыла, ни соли, ни гвоздей, ни топора, ни лопаты, ни пилы. Ничего не было. Даже спичек не было — все выжгли в дороге.

Привезли нас в глухую тайгу, милиционеры показывают на нее:

— Вот ваша деревня!

Какой тут вой поднялся! Все женщины и дети закричали в голос:

— A-a-a! За что?!

— Замолчать! Враги советской власти!

И все такое. Страшно говорить. Умирать нас привезли. Одна надежда — на Бога. Да на свои руки. И дал Господь силы…

Спать легли прямо на земле. Комаров — туча. Костры горят. Утром рано лоси пришли на костры. Стоят, нюхают: что это за новоселы? Кедровые шишки лежат на земле, медведи подходят, выбирают орехи из шишек — но нас ни один медведь не тронул.

Потом огляделись: леса-то сколько, да бесплатно все! Вода чистейшая. Приободрились немного.

Ну, а затем пошла работа. Начали строить. Сделали общий барак — на пять семей. Дядя Миша Панин стал нашим опекуном, ведь я еще мал был — вот он и помогал. Там, в тайге, все работали — от мала до велика. Мужчины лес корчевали, а мы, дети (даже двухлетние), палочки бросали в костры и сучки жгли. Спичек не было — так мы днем и ночью держали костры. Зимой и летом. На сотни километров кругом — одна тайга. Среди тайги и появилась наша деревня Макарьевка. С нуля ее построили.

Мыслимо ли это, ни копейки у людей не было, никакой пенсии никто не получал, не было ни соли, ни мыла, ни инструментов — ничего. А строили. Продуктов не было — варили травы, все, в том числе и дети, питались травой. И здоровы были, не болели. Все навыки, приобретенные во время тех скорбей, очень мне пригодились позднее, когда я на фронте в блокаду попал. А я уже к тому времени прошел «курс выживания»…

Это была явная милость Божия, что мы выжили, несмотря ни на что. Хотя должны были погибнуть, если рассчитывать только на человеческие силы. В других местах судьбы раскулаченных складывались намного трагичней.

В 1983 году стала известна судьба поселенцев, вывезенных на безлюдный остров на реке Оби у села Колпашево в Томской области (я жил в этом селе некоторое время после войны). Местные жители называли этот остров Тюремный. В 30-е годы туда привозили баржи со ссыльными — верующими людьми. Сначала собирали священников:

— Выходите, берите лопаты, копайте себе времянку.

Делили всех на две группы и одну заставляли пилить лес, другую копать. Оказалось, люди не времянки — могилы себе копали! Их надо было расселять, а их там расстреливали. Рядком посадят всех — и стреляют в затылок. Потом живым велят закапывать трупы, затем и этих расстреливали и закапывали.

В 1983 году в паводок этот остров сильно размыло, обнажились ямы, в которых закопаны были страдальцы. Трупы их всплывали — чистенькие, беленькие, только одежды истлели — и застревали в бревнах и прибрежных кустарниках. Люди говорили, что место то благодатное — тела мучеников все целы остались.

«ТЕПЕРЬ Я ДОМА…»