На Западе Диком. Трилогия - [55]

С умным видом походил по полям, присаживаясь и пытаясь понять, что за хрень растёт, потом по загонам почесал, нет, коров и овец не чесал, но потрогал, чтобы не терять образ знатока, чуть окрасил его барским поведением — мол невместно мне коровок щупать! Собрал с собой русских моряков и попросил всячески помочь Науму отобрать животных, он с животными почти как я разбирается, только ещё лошадей запрягать умеет. Наконец, добрался и до пленных.

Прилично, по европейским меркам, одетый и почти не помятый крепыш молился своим богам, нарочито продолжая игнорировать вошедших гвардейцев со мной вместе. Судя по тревожной реакции остальных, этот мужчина явно бросал мне вызов своим поведением. Вычурный стул, одиноко стоящий возле стены, принял мою царственную тушку. Я кивнул головой гвардейцам в сторону бунтовщика на коленях.

— Сейчас вы победили, но ваша победа последняя, скоро король пришлёт войска и тогда всех пиратов поймают и вздёрнут на виселице. Жариться вам всем в пекле за все злодеяния. Зачем вы убили всех монахов-доминиканцев, зачем вы убили епископа? Вы дикари!!! — С большим трудом перевёл куда как более словообильные изливания испанца мой толмач.

— Кто ты? — Не в пример короче был мой первый вопрос.

— Хорхе бла-бла-бла де Касерас (А может Кацирес). — Мне хватило вырвать из трескотни — Хорхе де Касерас, ох уж эти испанцы со своими длинными именами веселят неимоверно, наверно, имена не только отца, а всех, кто свечку при зачатии держал, вписывают.

— Ты, Хорхе, в бога веришь? — слегка оторвав спину от спинки стула, навис над ним.

Услышав перевод, этот придурок опять начал сжимать ладошки и бормотать молитвы.

— Запомни, чудик, ко мне прилетал Ворон и передал весть от Создателя, что сжечь осиное гнездо вероотступников в Панаме — богоугодное дело, только поэтому мы здесь. — Нет, не до конца инка к работе переводчика готов, вон как долго слова подбирает.

— Но вы же не католики! — Немного подрастерялся Обсерас.

— Вот видишь, Хорхе, это твое главное преступление против Бога, ты веришь не в него, а в католиков. Что сказал бы тебе на это пророк Иисус? Теперь ты понял, что место в долине Хелы уже для тебя готово? — Пусть подумает, если есть чем.

— Я буду молиться о прощении, Бог милостив. — Ещё одно неуверенное возражение.

— Если ты так уверен в милосердии Бога, значит и моих воинов он уже давно простил. Видишь, как они счастливы. А ты подумай пока, почему он так поступает. На той ли ты стороне веры, хорошо думай! — Вброс новой информации, исключительно, чтобы этим идиотам было о чём подумать на досуге, вымывая мысли о бунте. Не хочется их убивать просто потому, что они не поместятся в галеоны, злодейство должно быть рациональным, не ради самого злодейства.

Жуткое пекло не располагало к прогулкам, поэтому я устроил перекур под кроной раскидистого дерева. Обилие фруктовых деревьев на столь небольшом клочке земли поражало, тут были и апельсины, и лимоны, и авокадо, ещё целая куча разных плодовых деревьев и кустов, названия которых я даже не знал, но поручение набрать саженцев, для высадки на Кочиме, отдал. Если бы не адская жара, то это было бы райское место, но особенно трудно было моим парням из тлинкитов, для многих это был первый поход и такой жары они просто не видели, да ещё и осень по календарю — организм настроился к морозам, а тут пекло.

— Директор Игорь, смотри какую ящерицу огромную мы поймали. — Вырвал из полуденной дрёмы, вернувшийся из разведки вверх по реке Букуас. — Убить пришлось, она сожрать хотела последнего испанца.

— Букуас, я тебя в разведку посылал или за ящерицами охотится? — Сощурил глаза, рассматривая измазюканного по пояс в грязи ротного.

— Так точно, товарищ директор, разведал, на той стороне реки и в сторону севера много садов, негры там рабами, их не трогал, а всех испанцев убили, только одного взяли с собой, но он сбежать хотел, а потом раз, и его ящерица схватила, ну мы её и убили.

— Веди. — Превозмогая сопротивление лени, как расплавленную смолу, вырвал расслабленное тело из плетённого кресла. Небрежно махнул рукой, зовя за собой толмача.

Не доходя до реки метров двухсот, в тени апельсиновой рощи, расположился один взвод Букуаса. При моём появлении вскочили на ноги.

— Здравия желаем, товарищ директор. — Обессилено вырвали из чрева положенное приветствие.

Меня же короткая прогулка даже взбодрила и я поприветствовав парней, подошёл к туше…, ну точно крокодил, если это не самый крупный экземпляр, то живут они тут рисково. Длина туши за три метра, зубки с палец, причём заметно, что часть уже выдрали на сувениры. Опять приходится возглавлять, ну из той оперы, когда не можешь предотвратить — возглавь.

— Так, воины, зубы вырвать себе на память, только поделить между всеми честно, шкуру снимите и найдите местных, кто умеет их выделывать. Сделаете каждому кусочек на нашивку рукава, отныне ваша рота, называется Кайман, так зовут эту ящерицу (хотя сам был в этом не уверен). Не хватит на всех, разрешаю ещё поймать этих кайманов, только осторожно. — Перевёл взгляд на пострадавшего от укуса каймана. Серьёзно, разорвал всю ногу от колена до пояса, как причиндалы не вырвал — видимо чудом.