На Запад! - [84]
– На кудыкину гору! – огрызнулся Угримович. – Ты, Оська, вон, лучше свой реечник потуже взведи, чем глядеть, кто и куда едет. А то ведь немцы уже построение свое на льду заканчивают.
Действительно, напротив русских рядов строилось огромное, девятитысячное войско противника. Впереди в одну длинную линию сбивалась легкая пехота угандийцев, латгалов и местного немецкого ополчения. Позади них выстраивались уже две тысячи тяжелых пехотинцев епископа дерптского и леальского Германа и Ордена меченосцев. Сюда же поставили и спешенных русских беглецов. Как ни противился этому Внезд Водовик, Борис Негочевич и вся беглая псковская старшина, однако епископ с предводителем объединенного войска были неумолимы.
– Лояльность нужно завоевывать кровью, иначе кому вы здесь нужны без своих городов, да еще и отвергнутые людьми?! – таков был их ответ.
Просьбу участвовать в битве в конном строю они тоже отклонили.
– Нам нужна пехота! – прорычал рыцарь Леонард. – Конницы у нас и своей в достатке. Берите щиты и копья. Вставайте с нашими тяжелыми пешими воинами и считайте, что вам еще повезло. Угандийцы и латгалы вообще пойдут в самых первых рядах!
– Все как мы и думали, монсеньор! – кивнул на видневшиеся ряды русской рати рыцарь Леонард. – Мы навязали им свои правила сражения, их позиция перед нами заведомо проигрышная. Там, позади их пехоты, вы можете и сами наблюдать конные отряды, а еще они стоят дальше в лесу, прикрывшись от нашего взгляда деревьями. Излюбленный прием всех русичей – это удар большой конной массой из засады. Но тут у них это уже не сработает. Им просто негде развернуться в этом неудобном для конницы месте. Мы вначале опрокинем их пехоту, а потом на ее же плечах ворвемся в лес и вырежем там всю увязшую в снегу кавалерию.
– Давыд Мстиславович, вы шибко-то не прячьтесь, нет-нет, а пусть выступают из-за деревьев ваши люди, – поучал торопецкого князя Сотник. – Где-то с вестовым пусть десяток вдруг из-за деревьев выскочит. Где-то полусотня переместится по опушке и затем опять вглубь леса зайдет. Пусть со стороны кажется, что там, в лесу, большая конная сила хоронится. Может, зря вы здесь остались? Лучше бы с Ярославом сообща пошли?
– Там мой сын, Андрей! – кивнул князь в сторону рядов курсантов. – Я бы и сам с ним там встал, но и так ладно. Если что, так хоть смогу своей дружиной поддержать пехоту.
– Да, на их твердость и на вашу доблесть сейчас только одна надежда, Мстиславович, – согласно кивнул Сотник. – Если мы устоим перед натиском неприятеля и коли дадим нашей коннице время для развертывания, то победа тогда будет точно за нами. Ну а если нет, то… – и он махнул рукой. – Я даже и думать об этом не хочу. Двум степным сотням и вашей дружине только и есть здесь место. Постарайтесь помочь пехоте.
Со стороны Дерпта затрубили сигнальные рога, и ряды противника, стоявшего напротив, качнулись. С тихого шага, постепенно ускоряясь, угандийцы и латгалы с воинственными криками двинулись вперед.
– Заряжай! – крикнул командир орудийной дружины. – Онагры и пушки, навесом огонь!
Стоявшие возле самой опушки на небольшой возвышенности орудия ударили над головами своей пехоты первыми. Стальные мячи вылетели за семь сотен шагов в сторону приближающегося неприятеля. Через двадцать ударов сердца взревели пять онагров и послали следом за ядрами свои зажигательно-взрывные снаряды. Впереди над приближающимся неприятелем грохнули разрывы, и вниз, на людские тела, полетела металлическая обрезь и горящие капли смолы. До этого момента бело-голубой лед окрасился черными подпалинами и красным.
– Самострелы, товсь! – прокричали командиры сотен. Все воины, у кого они были, взяли их на изготовку.
– Бей! – и в двух сотнях шагов от русских рядов множество пехотинцев врага рухнуло на лед.
– А-а-а! – заорали медведями вирумцы, латгалы и немцы-ополченцы, ринувшись бегом вперед. Вот они, ряды тех, кто их убивал! Руби, круши и коли русских!
– Лучники, бей! – и в набегавших ударили сотни стрел.
– Щиты стенкой ставь! Копьем коли!
Три с половиной тысячи легких пехотинцев с яростным воем сблизились с русскими, и раздался громкий хруст и скрежет. Копья и секиры, мечи и палицы ломали древки и щиты, раскалывали и рубили головы и тела, отсекали конечности. Начался вязкий ближний бой.
– Хорошо! Очень хорошо! – радовался Леонард. – Это как раз то, что нам и надо! Для начала мы связали русскую пехоту своею легкой. А вот теперь два клина тяжелой пробьют ее с боков и потом рассекут на части. Выводите пеших латников! Наша конница пойдет следом!
«Бум! Бум! Бум!» – била в щит Местка секира чудина. Аж ладонь, удерживающую его рукоятку, отшибало от этих резких ударов. Рядом с чудином орудовал и немец-копейщик, который один раз даже умудрился ткнуть каленым острым железом русского ратника в плечо. Если бы не его кольчуга, то конец бы пришел быстро, порвал бы наконечник плоть и жилы до кости, и потом раненый истек бы кровью, но и так, без этого пробоя, приложило его весьма неслабо. Плечо зудело, и орудовать мечом было непросто. Одна сейчас оставалась надежда – на крепость щита да на верных товарищей. Рядом в стенке стоял длинный Варлампий и Ефимка.
Офицер Российского спецназа Алексей, находясь в служебной командировке в Сирии, подрывается на фугасе и попадает в 18 век, в тело «недоросля» – пятнадцатилетнего сына помещика Егорова. Алёшка, приписанный по традициям своего времени к гвардейскому полку и уже имевший унтер-офицерский чин, проживает в родительском поместье, и своего первого офицерского звания ему нужно ждать более года. В это время Российская империя ведёт ожесточённую войну с Речью Посполитой и Османской империей. Батюшка Алёшеньки, отставной Елизаветинский офицер, передаёт ему свой штуцер, трофей, привезённый им после семилетней войны с Пруссией.
На границе между Османской и Российской империями неспокойно, а уж на Бугской линии тем более! На западе нависает огромная Очаковская группировка турок, на востоке – бескрайняя Дикая степь, а на юге, за Перекопом, Крым ждет десант из Стамбула. Выстоит ли рота Егорова, сможет ли удержать свой рубеж или поляжет в приграничных сражениях? Егеря-волкодавы готовятся к бою!
Тринадцать лет шаткого мира между Российской и Османской империями заканчиваются. Противоречия между ними слишком велики, и мирным путём уже неразрешимы. Войне быть! Что же послужит тем спусковым крючком, после которого прольётся большая кровь? Особая рота Егорова расширена до батальона и стоит на самом переднем рубеже обороны. Их зовут зелёными шайтанами и волкодавами. Именно им, русским егерям, и придётся первыми вступить в бой с янычарами.
Третья книга авторской серии «Егерь Императрицы». К 1772 году Российская империя разгромила основные военные силы турок на Дунае и в Крыму, сожгла османский флот в Средиземном море и заняла большие территории. Во главе особой команды егерей, с отцовским штуцером в руках, Лёшка прошёл через десятки сражений и отдельных схваток. Он, уже подпоручик, пролил свою кровь в битвах и выслужил этот чин по праву. Но впереди особая, тайная война с врагами империи, с теми, кому не даёт покоя слава и усиление его Родины.
Армия генерал-фельдмаршала Румянцева разгромила войска турок в Северной Румелии и перешла через Балканы. Блистательная Порта запросила мир, и 10 июля 1774 года он был заключен в местечке Кючук-Кайнарджи. Первая турецкая война Екатерины II, покрывшая славой русское оружие, завершилась для Российской империи великой викторией. Тем не менее угроза для ее южных земель со стороны турок сохранялась, а они сами не скрывали, что готовятся к реваншу. Русская армия, разбив неприятеля, отходила из Румелии, Валахии и Молдавии на свою территорию.
Первый дозор – зарисовка о службе в погранвойсках, за год до развала СССР, глазами новенького сержанта, прибывшего на заставу, граничащую с Афганистаном. Его первый дозор, первое нарушение, первая перестрелка.
Легкое переплетение популярных жанров современной литературы, способное удовлетворить самого требовательного читателя.
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Шёл второй год великого голода и страшного мора, вызванного затяжным ненастьем, накрывшим всю Северную Русь. Городскую общину Великого Новгорода сотрясают бунты, кровавые внутренние конфликты и ссоры, как среди именитых людей, так и между его низами, простой городской чадью. Князь Ярослав изгнан с престола, а вся власть находится в руках временщиков бояр, погрязших в интригах. Многочисленные враги никогда не упустят возможности отрезать кус русской земли у её ослабевшего хозяина. Шесть лет прошло как Юрьев пал к ногам крестоносцев, а теперь и Псков под немцами.
Андреевская бригада, прорвавшись на Балтику, совершила заграничный поход и приняла участие в великой битве при Борнхёведе. Дания повержена и больше не претендует на роль властительницы всех морей. Однако, в Шведском королевстве уже зреют свои агрессивные планы, чтобы оторвать у Великого Новгорода Приладожские земли, покорив при этом и его верных союзников, племя Карел. Король Швеции Эрик Шепелявый готовит крестовый поход на Русь, и первыми в бой должны идти объединённые войска финских племён Суми и Еми.
На Балтике идёт ожесточённая война между владычицей северных морей Данией и союзницей Великого Новгорода Ганзой. Боевые действия развернулись как на море, так и на суше. Две огромные, по меркам средневековья, армии: короля Дании Вальдемара II "Победоносного" и союза северо-немецких земель с вольными городами Ганзы готовы сойтись в решающей битве. Остаться в стороне у русского Новгорода уже не получится. Нужно принять участие в этой войне. Перед сформированной Андреевской бригадой поставлена задача – совершить дерзкий рейд по Балтике и, прорвавшись с боями, встать в общий строй со своими союзниками.
Отставной офицер МЧС Сотников Андрей нашёл во время рыбалки на Новгородчине древний Игнач Крест. Именно от него во время монгольского нашествия на Русь тумены хана Батыя, повернули резко прочь, не дойдя каких – то 200 вёрст до Великого Новгорода. Он переносится в начало 13 века, слившись сознанием и телом со своим древним предком, отставным сотником княжьей дозорной сотни и его тёзкой Андреем. За доблестную службу тот сотник жалован вотчиной, где в отстроенной усадьбе проживает вместе со своим младшим сыном Митей.