На Запад! - [57]

Высокий рыжеволосый эст с окровавленной головой, пошатываясь, подошел к старшему русского отряда.

– Я Арво, – стукнул он себя кулаком по груди. – От имени всех своих людей я благодарю русских друзей за их своевременную помощь. Если бы не вы, немцы бы нас добили вот в этом кустарнике, – кивнул он в ту сторону, где мелькали вирумцы. – Всадники вынеслись так неожиданно с этой лесной дороги и ударили в нас с наскока. В первую же секунду мы потеряли треть наших людей. У врагов хорошая защита, и их было очень трудно пробить стрелой или даже наконечником копья. Поэтому схватка и была неравной. У нас же самих в полусотне такие кольчуги и шлемы были только у семерых, и пятеро из них выжили, как и я сам, – стукнул он опять себя по груди.

– Арво, у тебя вся голова в крови, – оглядывая его, проговорил Устим. – Мои люди сейчас окажут тебе помощь. Мы намерены здесь разбить лагерь и только утром пойдем в сторону вашего городища.

– Благодарю тебя, друг, но не нужно помощи, – покачал головой вирумец. – Мне гораздо лучше, чем многим моим людям. Сейчас мы вынесем всех раненых и убитых из кустов, а потом присоединимся к вам.

Глава 4. Речной путь к Полоцку

Пять андреевских ладей, груженных онаграми и орудийным припасом, прошли вниз по Поломети, затем по реке Поле до Ильмень-озера, и уже с него они выгребли в Ловать.

– Поднажмем, братцы, веслами поработаем, а совсем скоро по правому борту возле Юрьевского селища большой выгон покажется! Вот как раз там-то мы на ночевку и встанем! – крикнул Фрол, подбадривая гребцов. – Почаще меняемся – потуже гребем!

– Ну, ты чего, ладейный, хороший ведь здесь берег, – не согласился с ним Шуйга. – Вона, глянь, вокруг дерево для костра есть, вода совсем рядом, а бережок пологий. И чего людей-то тяготить, когда три сотни верст весельного пути еще впереди? Вдосталь еще намашутся, поди!

– Старшой, отойдем-ка мы с тобой вон туда? – кивнул на корму ладьи Фрол. – Поговорить мне с тобой нужно.

– Ну, пойдем, пойдем, ладейный, – усмехнулся орудийщик. – Чего бы с хорошим человеком да с глазу на глаз не поговорить?

– Шуйга Третьякович, тебя командир бригады поставил старшим в боевом, в ратном походе, так? – спросил его, прямо глядя в глаза, Фрол.

– Ну, так, – усмехнулся тот. – А дальше-то что?

– Вот и потерпи ты до него, до этого самого похода. Через три седмицы, Бог даст, мы в Полоцк придем и выгрузимся там, вот тогда ты и принимай командование над всем отрядом. А пока мы здесь, по ладейной водной дороге идем, давай уж я постаршинствую? Как-никак уже ведь с дюжину раз тут проходил. И ратился я здесь не единожды, и даже тонул, а один раз так и стрелу от вражины схлопотал. Так что эта дорожка обильно моей кровью и потом полита, чай, уж знаю, что говорю. Вот ты кричишь: «А ну, приставай к берегу!» А знаешь ли вообще, что это за берег? А тут ведь ежели с полверсты вглубь пройти, то большое болото под названьем Дрябь начинается. Вот высадимся мы в таком гнилом месте и будем потом все мучиться. Вокруг ведь все сырое, вода здесь худая, костра хорошего не разжечь для обогрева, один лишь дым с тех вот дров. Мучение у нас здесь получится, а завтра ведь опять целый день веслами грести. И как вот такое да с устатку? Сейчас ведь уже осень, летом-то еще поприветливее эти места, а вот ныне и не каждый берег нам подойдет. Ну и чего думаешь, старшой, будем мы здесь приставать или же маненько дальше пройдем?

Шуйга молча постоял, оглядывая неприветливый берег, и махнул рукой.

– Рыжая голова у тебя, Фролка, и сам-то человек ты бедовый, но вот речь разумную ведешь. Будь по-твоему. Коли уж у тебя опыт в таких вот речных походах богатый, так, значит, быть по сему – главенствуй по ладейному пути аж до самого Полоцка, а уж потом я сам в старшинство встану. – И пошел с кормы.

– При чем здесь рыжая голова и с чего это я бедовый? – пожал плечами подпрапорщик. – У меня вон уже семья, сын. Да успокоился я давно. А-а-а, – махнул он рукой. – Слушай мою команду, робята: новая смена гребцов, на весла, старая пока отдыхает! Еще пара смен – и место нашей стоянки откроется. – И сам же подскочил к шестому веслу по правому борту. – А ну-ка, Стерля, слазь со скамьи, дай теперь я сам разомнусь! Шуйга, а ты бы задал нам ритм! – крикнул он, озорно подмигнув орудийщику. – Поглядим вот, какая смена у нас крепче.

«Раз! Раз! Раз!» – пронеслось над водой. Весла дружно вспенили мутную воду реки, двигая ладью на юг. А вслед за ней споро заработали и на других четырех.

Погода начала портиться. Зарядили дожди. В начале октября речной отряд подошел к укрепленному городу Холму. Воевода Ратибор встретил андреевцев самолично на пристани.

– Здравы будьте, воины славные! – крикнул он, стоя на причальных бревнах. – Мои дозорные нас еще загодя предупредили, что на ладьях ваш флаг полощется. Для бригадных у нас всегда здесь уважение и почет.

– Здрав будь, дядька Ратибор! – крикнул Фрол, махая рукой с носа подходящей ладьи. – Хорошо у тебя дозорная служба поставлена, мы вон еще вдали веслами машем, а ты о нас уже тут знаешь.

– А по-другому здесь никак, Фролка, – подкручивая седой ус, усмехнулся воевода. – Крепость-то почитай что порубежная, в Пскове нонче немец стоит, литвинам у нас доверия нет, а в окрестностях вон снова разбойничьи ватаги хозяйничают. Так что сторожко мы тут держимся. Принимайте концы да крепите ладьи лучше. Вона какой ветерок-то порывистый, – кивнул он стоящим наготове с баграми людям. – Небо с заката все черное, как бы непогода не разыгралась.