На задворках Великой империи. Книга вторая: Белая ворона - [74]
Дремлюга сложил перед ним добротный кукиш:
– Извини меня, Бруно Иваныч, хороший ты человек, но все же понюхай… А на чахотку твою лучше на базаре стибрить! – И вдруг расстегнул мундир, показывая круглую звездочку пулевого шрама над левым соском: – Видишь? Был я чахоточным тоже… верь! В последнем градусе шатался. А в меня один дурак анархист (в Херсоне это было) прямо в упор долбанул. Пуля-дура возьми да и захлопни каверну. И я – расцвел! С тех пор живу здоровея, врачи обо мне статью написали, а того дурака повесили… Судьба, Бруно Иванович! Не печалуйся…
Помолчали.
– Оно, конешно… судьба, – сокрушенно кивнул Чиколини. – Да как выстрелить? Одному каверну закроет, а другой потом крышкой накроется… Эх, не пойму что-то я, Антон Петрович!
Дремлюга, массивный и тяжелый, лениво качался на стуле.
– Я тоже, – сказал, – чего-то не понимаю. Между нами говоря (только между нами), его величество, государь император, видать, напуганы пребывают. Оттого и на послабления замашку сделали. Как бы не того… не шибко! Подождать и нам вроде бы надо.
– А что князь? – спросил Чиколини. – Как он?
– Мельком виделись. Разговора не было. А – пора! Как бы нам не вляпаться… Знаешь, дачники? Выедут на дачу. Ах, цветочки, ах, птички, ах, эта природа… И туфлею в коровий блин – рраз!
– Это как понимать? – туго соображал Чиколини.
– А так и понимай, Бруно Иваныч: мы же не дачники с тобой, вроде князя Мышецкого… Слава богу, собаку на этом деле съели. Ну, ладно, – поднялся Дремлюга из-за стола, – заболтался я с тобой, дружище, по делам надобно…
На улицах – пыльно, жарко; возле заборов, в спасительном тенечке, квохчут разморенные куры. Трубы депо выбросили клубы заводской гари, и теперь – темно и дымно – плывет это облако над Уренском, черня листву садов. Дремлюга спрыгнул с крыльца, зашагал твердо. Мальчишки, завидев жандарма, дразнили его:
– Брысь! – цыкнул Дремлюга, даже не оборачиваясь.
Дремлюга вывернул на Банковский переулок, сосредоточенно размышляя: «Кажется – его рецепт. Ну, поймаю, тогда… взлечу!»
Аптека. Вошел, почти ворвался с ходу, распахнув дверь, и тяжелая балясина, заменявшая пружину, тяжко грохнулась об пол: бум! И сразу заметил: ученик провизора Моня Мессершмидт присел за прилавком, словно беду почуял. «С чего бы это?..»
– День добрый, господин Мессершмидт, – сказал Дремлюга юноше. – Однако нонеча парит. К дождичку, стало быть?
– Возможно, господин капитан, – охотно отозвался Моня. – У вас рецепт? Позвольте посмотреть.
– А без рецепта нельзя? Аспиринцу бы…
– Пожалуйста. Три копейки… Спермином профессора Поля случайно не интересуется господин жандарм?
– А это зачем, Монечка?
– Ну, как же! Мужчинам способствует. Средство патентованное.
– Не до баб сейчас, чтобы ублажать их лаской, – конкретно заключил Дремлюга, озабоченный. – Ух, – сказал, беря наколку с рецептами, – сколько же их у вас… И за один сегодняшний?
– Да. Бывает и больше, господин капитан…
Дремлюга, вроде бы равнодушно, перебрал бланки рецептур. Моня тем временем, лазая на полку за аспирином, и не заметил, как ловкие пальцы жандарма стащили с наколки один бланк. Душа Дремлюги трепетала от благородного волнения сыщика.
– Три копейки, – сказал капитан, тряся кошелек с мелочью. – Подумать только: тут и глотать нечего, а такие деньги… Дорого!
Расплатился и ушел. Вечером Моня навестил Потоцкого.
– Борька, – сказал ученик провизора, – я сегодня чуть не сдрейфил. Жандарм подкрался, как дверью грохнет и…
– …что? И что? – спросил Боря, бледнея.
– И ничего: аспирин купил!
Боря Потоцкий перевел дух.
– Нет, Моня, ты – слабая личность. С такими, как ты, революции не сделаешь…
Ениколопову ничего не сказали. Да и что сказать? Ну, был. Ну, грохнул. Ну, аспирин… Что с того? Жандарма лихорадит…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Сколько наивной прелести было в знаменитых «балах пожарных»!
Сколько вспыхнувших надежд и разбитых сердец оставалось всегда после бала. Можно не любить телеграфиста, можно пренебречь чиновником, справедливо отказать в руке сборщику налогов, но разве можно не полюбить пожарного? Что может быть выше, чище и благороднее его, когда из пламени и дыма, осиянный сказочным нимбом каски, выносит он детскую куклу и говорит плачущей девочке: «Не плачь: обгорела лишь немножко твоя славная Матрешка!..»
Уренск еще загодя готовился к балу пожарных. Девицы шили новые платья, солдатский оркестр репетировал шустрые мазурки и вальсы. Бойко тюкали топорами плотники, сооружая балаганы и карусели. Срочно варили кустари-кондитеры петушков на палочках.
С вечера на площади перед присутствием уже было полно народу. Оркестр грянул бравурный марш из бойтовского «Мефистофеля», и народ раздвинулся перед людьми в сером брезенте, с топорами у поясов…
Уренский брандмайор сказал прочувствованную речь:
– Дамы и господа! Не из угля прошлого, а из пламени будущего видна уже обновленная Россия. Горела она, родимая, горит и суждено ей гореть в будущем…
Роман «Каторга» остается злободневным и сейчас, ибо и в наши дни не утихают разговоры об островах Курильской гряды.
«Баязет» – одно из масштабнейших произведений отечественной исторической прозы. Книга, являющая собой своеобразную «художественную хронику» драматичного и славного эпизода истории русско-турецкой войны 1877—1878 гг. – осады крепости Баязет.Книга положена в основу сериала, недавно триумфально прошедшего по телевидению. Однако даже самая лучшая экранизация все-таки не в силах передать талант и глубину оригинала – романа В. Пикуля…
Из истории секретной дипломатии в период той войны, которая получила название войны Семилетней; о подвигах и славе российских войск, дошедших в битвах до Берлина, столицы курфюршества Бранденбургского; а также достоверная повесть о днях и делах знатного шевалье де Еона, который 48 лет прожил мужчиной, а 34 года считался женщиной, и в мундире и в кружевах сумел прославить себя, одинаково доблестно владея пером и шпагой…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
роман «Фаворит» — многоплановое произведение, в котором поднят огромный пласт исторической действительности, дано широкое полотно жизни России второй половины XVIII века. Автор изображает эпоху через призму действий главного героя — светлейшего князя Григория Александровича Потемкина-Таврического, фаворита Екатерины II; человека сложного, во многом противоречивого, но, безусловно, талантливого и умного, решительно вторгавшегося в государственные дела и видевшего свой долг в служении России.
«Нечистая сила». Книга, которую сам Валентин Пикуль назвал «главной удачей в своей литературной биографии».Повесть о жизни и гибели одной из неоднозначнейших фигур российской истории – Григория Распутина – перерастает под пером Пикуля в масштабное и увлекательное повествование о самом парадоксальном, наверное, для нашей страны периоде – кратком перерыве между Февральской и Октябрьской революциями…
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«На задворках Великой империи» – один из ранних романов В.С. Пикуля. Это панорамное повествование о жизни провинциального российского города в вымышленной, но вполне узнаваемой Уренской губернии в начале XX века. Произведение написано в духе сатиры М.Е. Салтыкова-Щедрина, одного из любимых авторов Валентина Саввича. Замысел романа и образ главного героя – князя Сергея Яковлевича Мышецкого – возник у писателя в результате длительного и внимательного изучения архивных документов Государственной думы.