На задворках Великой империи. Книга вторая: Белая ворона - [58]

– Ничего, – скромно ответила Монахтина, почуяв интригу.

– Но ведь его нельзя излишне волновать, а тут эта поразительная новость… Разве не слышали?

– Какая? – клюнула Монахтина.

– Евлогий выломал решетку, и теперь его ищут. Вот я и думаю, а не мог бы его приютить у себя в лавре наш преосвященный?

Закусив губу, Додо выслушала ответ Конкордии Ивановны.

– Но я, Евдокия Яковлевна, в политику, как некоторые другие дамы. не мешаюсь. Меня сейчас больше волнует приезд дорогого Сергея Яковлевича! Ваш брат – мой большой друг…

На этом разговор и закончился. В соседнем номере послышались голоса – мужской и женский: у вдовы Супляковой появились вроде новые постояльцы. Около полудня, спустившись в кухмистерскую, Додо познакомилась с новыми соседями по гостинице. Навстречу ей привстал, одетый под «степного барина» (в сапогах и низкополом сюртуке), толстый господин, гладко выбритый, жующий:

– Действительный статский советник Жеребцов и моя супруга, урожденная княжна Кейкуатова!

Додо оценивающе глянула на Жеребцову. «Какая прелесть это дитя!» Матовая белизна лица, ротик чуть розовый, и только углы саблевидных глаз выдавали сильную восточную кровь, не угаснувшую в поколениях. Но взором, опытным-преопытным, Додо распознала в юной женщине что-то темное и мрачно-порочное.

– Вы надолго к нам, господа? – спросила Додо полюбезнее.

– По делам имения. Думали застать князя Мышецкого, но он еще, говорят, в дороге. А до Тургая – хлопотно и накладно.

– Да, – сказала Додо, едва расцепив узкие губы, – мой брат скоро приедет и, даст бог, наведет здесь порядок…

Жена-девочка скосила в сторону мужа красивые глаза.

– Что жы ты молчишь, папочка? – спросила она.

– Позвольте, позвольте… – заговорил тот. – Я уже имел честь представиться вашему брату. Какое счастливое совпадение! Ксюша, – сюсюкнул он жене, – ты посмотри, деточка: это сестра князя Мышецкого… Помнишь, я тебе говорил? Вот я, – снова в сторону Додо, – и моя жена, урожденная княжна Кейкуатова… мы…

Додо раскурила папиросу:

– Я уже слышала, сударь, что ваша жена – урожденная княжна Кейкуатова, и у меня хорошая память.

Жеребцов осекся. Чмокая, жевал сочную котлету. В кухмистерскую вошел инженер-путеец – молодой, в ладно пошитом мундире, здоровый, сытый, богатый, вся жизнь ему улыбалась. Стал выбирать у прилавка торт – подороже и попышнее:

– Вот этот бы мне – с розанами и марципаном… Барышне!

Додо снова глянула на Ксюшу Жеребцову: та смотрела на молодого мужчину – тяжело и вожделенно, как смотрели, наверное, на красивых рабов ее узкоглазые предки. Перехватил взгляд жены, взгляд голодной самки, и муж ее, – снова стал сюсюкать:

– Ксюшенька, тебе так нравится этот господин? Хочешь, я представлюсь ему и ты с ним познакомишься?

У Додо чуть-чуть дрогнул уголок рта, и она отвернулась. В этот чудовищный момент она определила точно – так, словно сделала зарубку на дереве: «Этот скот… немощен». Она встала, прошла через зал. Взяла путейца за плечо, заглянула в глаза:

– Никита, а я ведь здесь. И все слышу…

Инженер, растерявшись, склонился к руке женщины. Додо поправила ему воротник и этим интимным жестом дала Ксюше понять, что красавец инженер ей близок. Но и этого мало для женщины: Додо поцеловала молодца в загорелую шею и вы­шла, не обернувшись.

На груди у нее висели часики: скоро два, придет Атрыганьев.

«Два пуда мелинита – этого мало», – размышляла она.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Атрыганьев похудел на ноги – от беготни, от хлопот.

Додо из милой очаровательной женщину превратилась для него в смертельного врага. Она отняла у него власть над уренскими «патриотами», сделала из него дурачка, теперь его ни­кто не слушается, хотя он все-таки предводитель дворянства…

– Сударыня, – сказал Борис Николаевич, усаживаясь без приглашения, – пусть это наше свидание станет последним. У вас свое общество, у меня – иное, и мы не сходимся в оценке событий.

– Ну-ну, – усмехнулась Додо, – как-нибудь сойдемся.

Атрыганьев небрежно закинул ногу на ногу, штанина задралась, и стали видны сиреневые штрипки от исподнего платья. «Предводитель… в кальсонах!» – неприязненно подумала Додо и начала разговор в старом еще тоне – дружеском:

– А у тебя появился соперник, новый человек в губернии – Жеребцов… Не знаешь, что он такое и зачем пожаловал?

– Он уже был у меня. У него какие-то нелады с мужиками.

– По поводу?..

– Мужиков, конечно. Я бы не мог так жить!

– С такой красоткой?

– Нет, меня женщины более не волнуют, – намекнул Атрыганьев на свою прежнюю симпатию к Додо. – Я имею в виду другое – отряд черкесов, который охраняет его имение от мужиков… Разве это достойно дворянина? Попросил бы хоть военный постой, все лучше!

Додо, ни слова не сказав, встала и вышла в соседнюю комнату. Там открыла буфет, налила рюмку ликеру, выпила. Вернулась.

– Извини, – сказала. – Женские дела… Тебя не касаются!

Атрыганьев спросил у Додо – подавленно:

– Почему ты решила, что я должен опасаться Жеребцова?

– Просто я прикинула наугад, – ответила Додо. – Ты человек уже сдавший… силами, молодостью, идеями. К тому же – прости и не сердись! – ты реакционен. А сейчас дворянство нуждается в реформаторах… Смотри: хоть одна губерния в России осталась равнодушна к тем событиям, которые происходят? Ни одна… А что делают твои уренские дворяне? Сидят в «Аквариуме», словно окаянные, да мучают невыспавшихся арфисток!