На Забайкальском фронте - [20]
— Взвод! — послышался призывный голос Кучмасова. — Огневая позиция у сопки Бурой, направление стрельбы высота Веселая, к бою!
Минометчики работали проворно и слаженно. Метким сосредоточенным огнем они заставили замолчать огневые точки «противника» и открыли путь пехоте. Пехотинцы ринулись в атаку. Отставать от них нельзя! И когда Худяков по приказу командира устремился вперед, второй расчет заработал с небывалым проворством. Разгоряченный Конобеевских старался отдать все, что мог: силы, знания, чтобы только обеспечить успех, не остаться в долгу перед товарищем.
Спустя полчаса взвод старшего лейтенанта Кучмасова вместе с другими подразделениями занял высоту. Отсюда, с Веселой, все сопки были как на ладони. Сизая дымка постепенно рассеивалась, приобретая нежный сиреневый оттенок. Зеленая падь прояснилась, стала светлее и ярче.
Оглядев все вокруг, командир взвода собрал солдат и сделал разбор занятий. Отделения, по его оценке, отлично справились с задачей. Особо отличился Худяков. В самые ответственные минуты боя его расчет посылал свои мины именно туда, где они больше всего были нужны. Успех Худякова командир взвода объяснил тем, что его никто на этот раз не подвел, хотя командир ставил перед расчетами сложные задачи, выводил из строя номера расчета.
Худяков и Конобеевских стояли рядом, посматривая друг на друга. Теплый ветерок гнал им в лицо бодрящий запах трав. Все выше поднималось солнце, обещая жаркий, погожий день.
ДОТОШНЫЙ КОМАНДИР
После учений стрелковый полк вышел к подножию сопки Бурой и остановился на ночлег. На землю медленно спускалась теплая летняя ночь. В небе все ярче разгорались зеленоватые звезды. Командир полка подполковник Сошников подмял под голову мягкий пласт только что скошенной травы и, вглядываясь в темный силуэт сопки, негромко сказал:
— Вот так мы и проходим забайкальскую академию — в походах, в тревогах. Нелегкое это дело. Так находишься за день — ноги гудят. К сожалению, об учебных буднях не шумит громкая слава. А вот если бы у меня спросили: «Что легче — повести роту в бой или подготовить ее для боя?» — я бы, пожалуй, не ответил. Подвиг, конечно, ярче. Но ведь он только проявляется в бою, а зарождается на учебных полях.
В разговор вступил замполит полка майор Борисов.
— В нашем полку, — сказал он, — я не знаю ни одного командира, который бы ленился, не отдавал всего себя военному делу. Но результаты разные. Значит, все дело в умении обучать и воспитывать. Взять, к примеру, подразделение Ивана Калабина — это лучшая рота в нашем полку. На учениях сегодня показала отличную боевую выучку. Сам генерал ее похвалил. Но вот как добился командир роты таких результатов — сразу и не скажешь. Работает вроде, как все. А на учениях, на стрельбах у него лучшие показатели.
Успехи Ивана Калабина Сошников объясняет прежде всего тем, что тот хорошо понимает устав как закон воинской жизни и не отступает от него ни на шаг — ни в малом, ни в большом. Каждого сержанта и офицера роты старается поставить на свое место, определенное ему уставом. Такая рота «не рассыплется». Главным достоинством этого командира роты подполковник считает стремление вникать в учебный и воспитательный процесс, умение анализировать поступки подчиненных.
— У нас офицеры его дотошным зовут, — сказал Сошников. — Очень любит он до самой сути докопаться. Такой уж характер. Любое зло не по вершине бьет, а под корень режет, чтоб больше не выросло. — И как бы в доказательство припомнил такой случай.
Однажды один из бойцов роты Калабина был отпущен в увольнение в поселок и нарушил там дисциплину. Командир роты строго наказал провинившегося, а потом вызвал старшину:
— Этот срыв произошел оттого, что при увольнении был нарушен устав. Выясните, в чем именно, и доложите мне.
Старшина долго обдумывал, взвешивал все обстоятельства и пришел к выводу, что устав как будто и не нарушался: перед увольнением он сам лично осмотрел солдат, проверил, знают ли они правила отдания чести, сказал им напутственное слово, — все как полагается.
— Нарушений не обнаружено, — доложил он командиру роты, — я все проверил — устав был соблюден полностью.
— Не верю, — ответил Калабин, — потрудитесь перечитать уставы и доложите точно, как у вас было и как надо. Жду вас завтра в восемнадцать часов.
Старшина сделал все так, как велел командир роты: еще раз перечитал уставы, еще раз все продумал. И что же оказалось? Предположения ротного подтвердились. На другой день старшина вынужден был доложить, что при увольнении солдата были допущены два нарушения. Во-первых, нарушитель был уволен вопреки уставу, без ведома командира отделения — непосредственного начальника, который, конечно, лучше других знает слабости своего солдата. Во-вторых, солдат, уволенный в городской отпуск, уже совершал месяц назад проступок, только менее значительный. На него тогда не обратили серьезного внимания, тогда как Дисциплинарный устав требует не оставлять без внимания ни одного проступка.
Корень зла был найден и подрезан.
— Вот так дотошный Калабин в любом деле ищет первопричину, — сказал Сошников, сосредоточенно глядя в небо, усеянное крупными и мелкими звездами. Он хотел еще что-то рассказать о Калабине, но так как было уже поздно, ограничился просто советом: — Вы обязательно познакомьтесь с этим офицером. Думающий он человек, умеет предупредить ошибку. Этим я и объясняю успехи его роты в боевой учебе.
