На войне. В плену - [4]
В это же время подал прошение на Высочайшее имя о принятии его вновь на службу в полк отставной полковник А. Н. Соловьев, прослуживший в нашем полку непрерывно тридцать шесть лет! Он прибыл на фронт уже в конце 1914 года.
Командный состав полка, выступившего на войну, был следующий:
Командир полка, всеми нами любимый и глубокоуважаемый полковник Константин Константинович Отрыганьев.
Командир 1‑го батальона – георгиевский кавалер, участник Японской войны – подполковник Борзинский.
Командир 2‑го батальона – подполковник Сацукевич.
Командир 3‑го батальона – подполковник Симоненко, георгиевский кавалер Японской войны.
Командир 4‑го батальона – подполковник Красиков, переведенный из 105‑го Оренбургского полка.
Начальник хозяйственной части – подполковник Войцеховский.
Подполковники Байков и Гензель – при штабе корпуса.
Полковой адъютант – штабс-капитан Цихоцкий.
Командиры рот:
1‑й – капитан Епикацеро.
2‑й – капитан Пясецкий.
3‑й – капитан Кемпинский.
4‑й – капитан Комарницкий.
5‑й – капитан Пузиновский.
6‑й – капитан Гарныш.
7‑й – капитан Серебренников.
8‑й – капитан Костомаров.
9‑й – капитан Трипецкий.
10‑й – капитан Цитович.
11‑й – штабс-капитан Баллод.
12‑й – капитан Соловьев.
13‑й – капитан Барыборов.
14‑й – штабс-капитан Сазонов.
15‑й – капитан Гедвилло.
16‑й – капитан Успенский.
Пулеметной команды – штабс-капитан Страшевич.
Нестроевой роты – штабс-капитан Приходько.
Проводить полк на войну и помолиться за него явились все семьи и знакомые офицеров, сверхсрочных подпрапорщиков и унтер-офицеров и много народу. На аналое положен принесенный из полковой церкви большой позолоченный образ Святого Великомученика Димитрия Солунского, покровителя 106‑го Уфимского полка и образ Уфимской Божией Матери в ризе, чудной работы из жемчуга, поднесенный нашему полку от города Уфы в день сотого юбилея.
Полковой священник, заслуженный протоиерей отец Василий Васильевич Нименский уже облачился.
Командир полка поздоровался с полком. Команда: «На молитву – шапки долой, певчие перед полк», – и начался молебен.
Много повода для толков и суеверий дало случайное падение полкового образа с аналоя во время молебна, причем разбилось стекло киота. Недобрая примета, в действительности, на войне оказалась для полка роковой!..
Прекрасное слово о мужестве и небоязни смерти произнес наш полковой священник, всеми уважаемый пастырь. При целовании креста он всех офицеров и солдат окропил освященной водой.
Затем горячее слово командира полка, напомнившего о присяге, о любви к царю и Родине, «ура», оркестр играет «Боже, царя храни»! У многих на глазах слезы в эту торжественную минуту. Сейчас же после молебна полк двинулся к вокзалу.
Прощание с семьей. Жена благословила меня и повесила на шею образок Остробрамской Божией Матери, зашитый в ладанке. Я глубоко верю, что с молитвой я спасен был во многих боях. Помню слезы ее и моих трех детей: двух сыновей – кадетов Полоцкого корпуса (каникулы еще не окончились, и они были дома) и дочери – гимназистки пятого класса Виленской Мариинской гимназии. Как тяжело было с ними расставаться! В последний раз я благословил их, поцеловал жену и дочь, вскочил на коня и догнал роту. Мальчики мои провожали меня до самого вокзала, идя рядом со мной и с ротой. Я ехал верхом на Янусе – полукровке.
В образцовом порядке совершилась посадка полка в вагоны: ведь столько раз учили мы роты этому в мирное время!
Последнее прощание, последний свисток кондуктора, как эхо – отклик паровоза и… прощай, Вильна – красивая столица Литвы! Прощай, славный город Гедимина, где прошла почти вся моя жизнь: детство, юность и мужество!.. Как в калейдоскопе промелькнули воспоминания: детства, ученья, юнкерства, производства в офицеры, мои увлечения сценой, женщинами, любовь, женитьба, семья, дети… служба…
Что-то дальше будет?! И колеса под вагоном мерно выстукивали, словно повторяя вслух мои мысли: «Что-то будет? что-то будет?» Проехали станцию Ораны, где всегда в буфете можно было скушать необыкновенно вкусные пирожки, а сейчас на этой станции стояли три воинских поезда, ожидая своей очереди отправления, и к буфету трудно было добраться. Из Оран свернули на станцию Артиллерийскую и далее на станцию Симно, куда прибыли 25 июля.
Окрестности Симно были пунктом средоточения всей 27‑й дивизии; авангард же (105‑й полк) уже занимал в это время город Кальварию, а части кавалерии двинуты были на германскую границу.
Симно – небольшое местечко с красивым озером. Здесь полк выгрузился и расположился по хатам и сараям, причем сейчас же было к западу выслано сторожевое охранение: усиленные заставы и дозоры.
II. Первый бой – Сталупенен
Усиленное патрулирование в сторону немецкой границы продолжилось, но о противнике сведений не поступало, и полк простоял здесь неделю. Эта неделя не пропала даром. Мы усиленно, с утра до вечера, занимались со своими ротами рассыпным строем и полевой службой. Крайне необходимо было «подравнять» боевую подготовку запасных под своих кадровых. А особенно «приналечь» на стрелковые боевые упражнения (с учебными патронами), как наиболее приближающиеся к боевой обстановке, а также на обучение штыковому бою с преодолением препятствий и т. п.
В сборник произведений писателя-символиста Георгия Чулкова (1879–1939) вошли новеллы «Сестра», «Морская Царевна», «Подсолнухи», «Омут», «Судьба» и «Голос из могилы».
Русская фантастическая проза Серебряного века все еще остается terra incognita — белым пятном на литературной карте. Немало замечательных произведений как видных, так и менее именитых авторов до сих пор похоронены на страницах книг и журналов конца XIX — первых десятилетий XX столетия. Зачастую они неизвестны даже специалистам, не говоря уже о широком круге читателей. Этот богатейший и интереснейший пласт литературы Серебряного века по-прежнему пребывает в незаслуженном забвении. Антология «Фантастика Серебряного века» призвана восполнить создавшийся пробел.
Научно-фантастический роман «Наследники», созданный известным в эмиграции писателем В. Я. Ирецким (1882–1936) — это и история невероятной попытки изменить течение Гольфстрима, и драматическое повествование о жизни многих поколений датской семьи, прошедшей под знаком одержимости Гольфстримом и «роковых страстей». Роман «Наследники», переиздающийся впервые, продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций фантастических и приключенческих произведений писателей русской эмиграции. Издание дополнено рецензиями П.
«…Следует прежде всего твердо помнить, что не безнравственность вообще, не порочность или жестокость приводят людей в тюрьму и каторгу, а лишь определенные и вполне доказанные нарушения существующих в стране законов. Однако всем нам известно (и профессору тем более), что, например, пятьдесят лет назад, во времена «Записок из Мертвого Дома», в России существовал закон, по которому один человек владел другим как вещью, как скотом, и нарушение последним этого закона нередко влекло за собой ссылку в Сибирь и даже каторжные работы.
Настоящее издание Полного собрания сочинений великого русского писателя-баснописца Ивана Андреевича Крылова осуществляется по постановлению Совета Народных Комиссаров СССР от 15 июля 1944 г. При жизни И.А. Крылова собрания его сочинений не издавалось. Многие прозаические произведения, пьесы и стихотворения оставались затерянными в периодических изданиях конца XVIII века. Многократно печатались лишь сборники его басен. Было предпринято несколько попыток издать Полное собрание сочинений, однако достигнуть этой полноты не удавалось в силу ряда причин.Настоящее собрание сочинений Крылова включает все его художественные произведения, переводы и письма.
Рассказ о случайном столкновении зимой 1906 года в маленьком сибирском городке двух юношей-подпольщиков с офицером из свиты генерала – начальника карательной экспедиции.Журнал «Сибирские записки», I, 1917 г.