На войне как на войне (сборник) - [9]

— Спокойно, Вася, держись, Вася! — машинально говорил Сократилин и сам не понимал, что говорит, да и не слышал собственного голоса. В эти минуты Сократилин все позабыл. Позабыл, что он командир взвода, что у него четыре машины и он должен ими управлять. Он был оглушен, парализован. И когда налет кончился, экипаж еще минуты две ошалело смотрел друг на друга, не в силах выдавить слова. Молчание нарушил Вася.

— Кажется, улетели, — сказал он, открыл люк и вылез на башню.

От роты осталось всего четыре машины. Два легких Т-26 и два КВ. Третий КВ горел. Точнее, он не горел, а смрадно чадил. Из верхнего люка, как из самовара, лениво выползал жидкий сизоватый дымок. Зато метрах в пятидесяти полыхал Т-26, другой танк превратился в кучу железного хлама. Третьей машины из своего взвода Сократилин долго не мог отыскать. И только по двигателю, который валялся с распоротыми цилиндрами, он догадался, что ее разнесло в клочья.

Вася, зажимая на руке пальцы, считал:

— Трое сгорело, троих раздавило, троих — на куски. Интересно, в КВ кто-нибудь уцелел?

Колюшкин посмотрел на Сократилина и, не получив от него ответа, поскреб затылок.

— Еще такой налет, и от нас ничего не останется. Ничего: ни нас, ни машин.

Костя Швыгин покосился на Колюшкина и плюнул:

— Дурак, что остался на сверхсрочную.

Швыгин остался в армии после того, как его Катя прислала письмо с одной строчкой: «Больше не пиши. Вышла за другого».

Лесников помахал флажками. И четыре танка выползли на дорогу. Командир роты объявил, что дальше двигаться нет смысла, и повторил слова Васи Колюшкина:

— Еще такой налет, и от нас ничего не останется.

Лесников решил вернуться в город и занять оборону на восточном берегу Дубиссы.

— Слышите?!

Он протянул руку на запад. Там продолжало громыхать.

Вернулись назад и стали занимать оборону по правому берегу реки. Суть обороны заключалась в том, чтоб прикрыть мост и дорогу к нему.

— Мост будем защищать до последнего. В крайнем случае взорвем, — сказал ротный.

— А не лучше ли сразу взорвать? — предложил Сократилин.

Лесников решительно отверг это предложение, заявив, что он с минуты на минуту ждет подхода наших частей.

— В конце концов должны же они подойти! — воскликнул ротный.

— Шамать хочется, — сказал Швыгин. — Без завтрака воюем.

Ротный отвел Сократилина в сторону.

— Останешься за меня. Окопы для танков отрыть на всю глубину по пушку, понял? Я еду в часть. Через полчаса вернусь.

Лесников вскочил на КВ, крикнул: «Заводи!» — и уехал.

— Шиш он вернется. Оставил здесь нас, дураков…

И Швыгин грубо выругался.

Колюшкин усмехнулся:

— Ты, Костя, все на свой аршин меришь.

Прошел час, а Лесников не возвращался. До казарм не больше километра. За это время дважды над ними пролетали «хейнкели». Они шли высоко и медленно, темные, пузатые, короткохвостые, и рыканье их моторов было добродушное, сытое. Вырыли капониры, загнали туда танки, замаскировали бредняком, которым густо поросли берега Дубиссы. А ротного все не было. Танкисты громко возмущались. Сократилин, хоть и успокаивал их, но в душе проклинал ротного. Но вот наконец они услышали надрывный вой мотора и лязг гусениц. Шум и грохот был такой, словно шла танковая дивизия. Но это полз один КВ, волоча на буксире танк с десантом.

— Кажется, наш старшой притащил сюда весь гарнизон, — сказал Вася Колюшкин.

Лесников ухмыльнулся:

— Точно. Даже учебные пулеметы прихватил.

Кроме оружия с патронами, ротный привез два мешка сухарей, полмешка сахару и около пуда шпику. Сократилин принялся делить продукты, а Лесников — укреплять оборону. Неисправный танк он приказал немедленно закопать в землю и использовать как огневую точку. А впереди танков дал указание отрыть пулеметные гнезда. Действовал и распоряжался Лесников толково и энергично. К двенадцати часам дня по обеим сторонам дороги была довольно-таки прочная оборона: пять пушек и восемь пулеметов. Даже Костя Швыгин расхрабрился:

— Эх, и врежем же мы им, если сунутся!

Но мало кто из них рассчитывал здесь драться. Все, даже старший лейтенант Лесников, были уверены, что там, на границе, их не пропустят, кроме того, они надеялись на подход войск и ждали их с минуты на минуту.

Впрочем, что бы и как бы они ни думали, однако к встрече врага были готовы.

Немцы появились во второй половине дня. Сократилин взглянул на свой ручной «будильник» с железной решеткой: стрелки показывали ровно два. Вначале низко прошлась тройка «мессершмиттов», покружила над городом и скрылась. Потом на дороге показалась черная точка, за ней вторая, третья… Точки стремительно катились, на глазах росли. По дороге двигалась колонна мотоциклов.

— А может, это наши? — сказал Вася Колюшкин.

Но когда головной мотоцикл, не доезжая до моста, выпустил автоматную очередь, никто уже больше не сомневался: пришли немцы. Вася всем телом навалился на плечевой упор пулемета, не спуская головной мотоцикл с прицела. Он ждал сигнала. Сигнал должен был подать командир роты пулеметной очередью из КВ. А мотоцикл, проскочив мост, несся прямо на оборону. За ним катилось еще три.

Резко и гулко замолотил КВ, а за ним и все остальные пулеметы. Мотоцикл развернуло, а потом швырнуло в кювет вверх колесами. Второй на полном ходу споткнулся, повалился на бок и стал описывать на дороге круги. Автоматчик выбрался из коляски, ошалело заметался, перескочил канаву и побежал прямо на машину Сократилина.