На войне и в плену - [4]

В конце курса начальной подготовки мне снова пришлось почувствовать себя в шкуре водителя. Только на этот раз я вел не обычный автомобиль, а бронемашину производства заводов Круппа. Я управлял этим монстром на маневрах в Силезии, Восточной Пруссии и где-то еще. Как и всякому солдату, мне пришлось пережить и хорошее, и плохое. После года службы я прошел большую программу дополнительной подготовки, после чего мне присвоили звание ефрейтора. После этого жизнь сразу же стала намного приятнее: в казарме ефрейтор считается старшим, и все почтительно обращаются к нему herr gefreiter.

В своем рассказе я не стану подробно рассказывать о тех первых днях службы. Эта глава является лишь основой для рассказа о последующих событиях. Поэтому я лишь коротко упомяну о тех победах, о которых истерично трубили во все фанфары и которые, как оказалось, были не более чем последними теплыми солнечными лучами перед наступлением сумерек.

В марте 1938 года мы с триумфом вступили в Австрию. Мне довелось проехать через Гармиш-Партенкирхен и Миттенвальд в родном округе в Баварии, пересечь границу у австрийского городка Шарниц и далее направиться в Инсбрук. Родившись на самой границе Германии, я часто думал о том, что находился лишь в паре шагов от того, чтобы быть австрийцем, и поэтому был очень рад, что две великие страны (Австрия — в прошлом, до 1918 г. — Ред.) объединились мирным путем. Осенью того же года мне довелось участвовать в захвате Судетской области. (В результате Мюнхенского сговора Германии с Англией и Францией, в результате чего Чехословакию заставили отдать Германии Судетскую область. — Ред.) При этом нам оказали лишь слабое сопротивление.

Когда закончились те две «поездки на пикник», как их смело можно было считать, нам вручили медали за австрийскую и чешскую «кампании». Я с гордостью носил эти награды на груди, особенно в то время, когда лишь очень немногие солдаты имели награды. Легионеров, носивших «испанский крест» (то есть воевавших на стороне Франко в ходе гражданской войны в Испании 1936—1939 гг.), в стране чествовали как национальных героев, а теперь и на меня падал отблеск их славы. Награды оказывали просто магическое воздействие на девушек. Они любили прогуливаться с ветераном военных кампаний, и при этом не имело значения то, что герой мог позволить себе провести с нею не более чем один вечер в неделю, когда парочка могла отправиться в местный танцевальный зал или в кино.

За захватами новых территорий последовал довольно приятный период отдыха, хотя призыв новых рекрутов продолжался. Все они проходили изнурительный курс подготовки. Здания казарм были заполнены до отказа. Польская кампания, в отличие от предыдущих, уже не была похожа на пикник. Несмотря на ее кратковременность, а она продолжалась всего восемнадцать дней, бои были довольно упорными. (Германо-польская война началась 1 сентября 1939 г., 16 сентября польское правительство бежало в Румынию. Однако польская армия продолжала сражаться: Варшава сдалась только 28 сентября, Модлин — 30 сентября, полуостров Хель — 2 октября, группа «Полесье» — 5 октября. Немцы потеряли 10 600 убитыми и 3600 пропавшими без вести, поляки — 66 300 убитыми и около 420 000 пленными (еще 452 500 было пленено Красной армией). — Ред.)

Моя дивизия впервые перешла в наступление в Верхней Силезии. Мы потеряли немало людей убитыми и ранеными и впервые по-настоящему почувствовали, что такое настоящая война. Мне повезло, и я остался невредим, но был очень рад, когда тот страшный блицкриг, наконец, закончился. Пока шла война, мы вели жизнь цыган, не имея возможности даже помыться. Иногда даже лица близких друзей становились неузнаваемыми, скрытые бородой. А в последних боях, когда война достигла апогея своей ярости, порой не было времени даже немного перекусить, чтобы поддержать силы.

После окончания войны многие части вернулись домой. Другим пришлось остаться в Польше в составе оккупационных войск. За службу одного или двух офицеров наградили Железным крестом 1-го класса, а некоторые мои товарищи получили кресты 2-го класса. Наконец-то к нам пришла настоящая слава, но, отдыхая в Позене (Познани) и зализывая раны, мы были скорее во власти задумчивости, чем безудержной радости. Новость о том, что мы воюем еще и с Францией и Англией, дошла до нас только после того, как закончилась польская кампания. Тогда мы поняли, что наша победа, как оказалось, была не полной.

Но после возвращения в Германию к нам вернулось хорошее расположение духа. В Позен (Познань) прибыл сменный гарнизон, а нас отправили домой. Что это была за поездка! Мы пели военные песни, пили и играли в карты. Наше возвращение домой, возвращение победоносных воинов в фатерлянд, было незабываемым. Нас повсюду обнимали и целовали, старались поприветствовать и обласкать, забрасывали цветами, шоколадом и конфетами. Но то тут, то там среди всеобщего ликования я наблюдал то старую мать, то молодую вдову, которым никогда уже не доведется увидеть своего сына или мужа. Он исчез навсегда, ушел, не сказав последнее «прощай» семье и родной стране, и эти женщины молча стояли в веселящейся, кричащей толпе с улыбкой и слезами на глазах одновременно.