На восходе луны - [51]

Юра Погребниченко был не столько другом, сколько приятелем Каламухина с детских лет — когда-то давно жили в одном парадном. Потом судьба их разбросала по разным районам, и приятели довольно долго не виделись. А около двух лет назад Каламухин случайно встретил Погребниченко на улице. Марина не знала наверняка, как там обстоят дела с дружбой со стороны Погребниченко, но про себя была уверена — терпит Каламухина сугубо из вежливости. Ну как еще, скажите на милость, можно терпеть такое?! Марина живет с Каламухиным год и целый год почти ежедневно слышит один и тот же разговор, практически слово в слово. Тореадорович непременно задает вопрос или о том, какую модель мобильного телефона наиболее целесообразно ему приобрести, или же о преимуществах одного мобильного оператора перед другим. Как вариант — приобретать ли ему обыкновенный пакет с возможностью пополнения счета при помощи карточки или же выгоднее подключиться на контрактной основе. Как минимум год мурыжит голову человеку одним и тем же вопросом, но никак не может решить главного: стоит ли ему вообще покупать мобильный телефон, или же он вполне может обойтись без него. Вокруг уже не осталось, наверное, ни одного человека дееспособного возраста, не охваченного мобильной связью, уже многие пенсионеры обзавелись этой необходимой вещицей, дети в школу без мобильного ни ногой, а Каламухин все еще рассуждает на тему его необходимости. И это при том, что по работе ему мобильный просто необходим! Ведь его же подчиненный, наладчик Костя, уже давным-давно ходит с мобильным, потому что иначе никуда не успеет. Сколько заказов потерял сам Каламухин только из-за того, что в нужный момент с ним не смогли связаться. Но нет! Он и по сей день еще не уверен, что ему нужен мобильный телефон, что он окупится гораздо быстрее, чем он себе представляет. И что доходы фирмы, мизерные, откровенно говоря, совершенно недостаточные для того, чтобы нормально содержать семью, только возрастут от такого приобретения. Господи, какой зануда!..

Да-а-а… Как все непросто в этом мире. Вот Антон Марине казался недостаточно серьезным человеком, недостаточно надежным. И она не приложила ни малейших усилий для того, чтобы остаться с ним. Ведь еще тогда могла бы открыть ему правду и надеяться на то, что он сделает правильный выбор. А могла бы и по сей день ее скрывать, темнить. Да какая там правда? Она ведь и сама не знает правды! Она имеет лишь уверенность, пусть на девяносто девять с половиной процентов, но это лишь ее личная уверенность в том, что не Антон является Аришкиным отцом. Но она-то — лицо заинтересованное, так, может, ее девяносто девять с половиной процентов вовсе не такая уж большая цифра? Ведь, по крайней мере, попытаться-то она могла? А вместо этого вышла замуж за абсолютно надежного, как ей казалось, Каламухина. Он-то, может, и надежный, но — Марина уже маялась беспрерывно — до чего нудный!!!

Витольд наконец закончил терзать Погребниченко и принялся за жену:

— Ну чтооо, ты меня кормить сегодня собираааешься?

Марина молча встала и покинула комнату. Прошла через гостиную, по совместительству являющуюся родительской спальней, и принялась хлопотать на кухне, разогревая ужин. Тут же следом за ней в кухню влетела Ираида Селиверстовна. По обыкновению ни слова не говоря, встала за невесткиной спиной и давай наблюдать, чем же та собирается кормить ее сыночка. Марина изо всех сил сдерживалась, чтобы не нахамить старушке, но это получалось у нее все хуже. Да, она прекрасно понимала, что старуха находится в крепчайшем маразме, но ведь с этим же как-то нужно бороться!

На запах из спальни вышел Витольд. Деловито прошел в ванную, тщательно вымыл руки, подозвал Клепочку:

— Кис-киииис, Клепочка, иди, папочка тебе куууушать даст. Иди ужинать, дорогааая! — насыпал в кошачью мисочку 'Кити-кэта', после чего с серьезным видом сел за накрытый стол. Заглянув в свою тарелку, скривился: — Марииина, ну сколько раз я тебя просил: котлетки должны быть длиииинненькие, а не круглые! Неужели так сложно запомнить — длиииинненькие, такие, какие делает мааама. Если не умеешь — попроси, чтобы она тебя научила. Это же так просто: длииииинненькие, а не круглые! Если тебе неудобно просить маму, я сааам ее попрошу, — и тут же, обернувшись к матери, стоящей тенью за его спиной, попросил: — Мама, будь любееезна, научи Марину жарить правильные котлеееты. А заодно и рыыыбу.

И, повернувшись вновь к Марине, менторским тоном произнес:

— Я ведь тебе тыыысячу раз говорил: рыбу надо жарить тааак, чтобы все косточки были мяяяягкие, чтобы Клёоопочка, не дай бог, не подавилась коооосточкой. Ну что тут сложного — на очень маленьком огне подержи ее часа два-три, да, маааама?

— Да, сынок, — с безграничной гордостью за то, что умеет правильно жарить рыбу, кивнула Ираида Селиверстовна.

Марина не в первый раз слышала эти разговоры. Сказать, что они ее раздражали, — ничего не сказать. Но сдерживалась, не спорила. Сегодня же, впервые за год, почему-то не выдержала. Так вдруг стало обидно, так пусто и горько на душе, так захотелось бросить все к чертовой матери и бежать, бежать из этого неласкового дома куда глаза глядят!