На волне космоса - [43]

— Если машина хочет выпить еще, дайте ей выпить, — сказал он буфетчику. — И не будем торговаться.

Человек с машиной повернулся к своему новоявленному другу и серьезно поднял руку к виску, отдавая честь в знак благодарности и дружелюбия. Теперь он уже обращался только к нему, нарочито игнорируя буфетчика:

— Вы же знаете, как хочется выпить, когда поворочаешь мозгами!

— Конечно, — ответил друг. — Известное дело.

Весь бар заволновался, некоторые явно были на стороне буфетчика, другие сочувствовали машине и ее друзьям.

— Еще виски с лимоном, Билл, — сказал высокий хмурый человек, стоявший рядом со мной. — И не очень увлекайся лимонным соком.

— Лимонной кислотой, — сердито поправила машина. — В этих барах никогда не увидишь настоящего лимонного сока.

— Хватит! — сказал буфетчик, шлепнув ладонью по стойке. — Уносите-ка эту штуковину прочь. Мне не до шуток. Мне работать надо. Я не хочу выслушивать дерзости от механического мозга или черт его там знает от кого.

Хозяин машины игнорировал этот ультиматум. Он снова обратился к другу, стакан которого был уже пуст.

— Она хочет выпить не только потому, что устала за три дня игры в шахматы, — дружелюбно сказал он. — Знаете, почему еще она хочет выпить?

— Нет, — сказал друг. — Почему?

— Она сплутовала, — сказал человек.

Услышав это, машина хихикнула. Один из ее рычагов опустился, а на доске с приборами засиял глазок.

Друг нахмурился. У него был такой вид, словно кто-то не оправдал доверия, оскорбил его в лучших чувствах.

— Никто не может плутовать в шахматы, — сказал он. — Эт-то невозможно. В шахматы игра ведется в открытую, там все на виду. Характер игры в шахматы таков, что никакое плутовство невозможно.

— Когда-то и я так думал, — сказал человек. — Но, оказывается, все-таки есть способ.

— Что ж, это меня нисколько не удивляет, — вставил буфетчик. — Стоило мне бросить взгляд на эту штуковину, и я сразу определил, что здесь сплошное жульничество.

— Два сода-виски, — сказал человек.

— Вы не получите виски, — отрезал буфетчик. Он свирепо глядел на механическую мыслительницу. — Почем мне знать, может, она уже пьяна?

— Это нетрудно проверить. Спросите ее что-нибудь, — сказал человек.

Посетители зашевелились и стали глядеть в зеркало над стойкой. Теперь все нетерпеливо ждали исхода спора. Следующий ход должен был сделать буфетчик.

— А что спросить, например? — сказал буфетчик.

— Все равно. Придумайте два больших числа и попросите ее перемножить их. Разве вы сможете перемножать большие числа, когда пьяны?

Машина слегка дрожала, словно внутри нее шли приготовления.

— Десять тысяч восемьсот шестьдесят два помножить на девяносто девять, — злорадно сказал буфетчик. Мы видели, что «девяносто девять» он придумал нарочно, чтобы усложнить задачу.

Машина замигала. Одна из ламп зашипела, а рычаг стал рывками менять положение.

— Один миллион семьдесят пять тысяч триста тридцать восемь, — сказала машина.

Никто в баре не пил. Люди хмуро уставились в зеркало; некоторые изучали собственные лица, другие искоса поглядывали на человека и машину.

Наконец некий юноша с математическим складом ума достал лист бумаги и карандаш и углубился в вычисления.

— Точно, — сказал он спустя несколько минут. — Никак не скажешь, что машина пьяна!

Теперь все смотрели на буфетчика. Он неохотно налил две порции сода-виски. Человек выпил свою порцию. Потом напоил машину. Лампочки машины стали гореть менее ярко. Один из изогнутых рычажков поник.

Некоторое время бар тихо колыхался, словно судно в спокойном море. Все мы с помощью спиртного пытались осмыслить происходившее. Многие вновь наполнили стаканы. Большинство из нас искало ответа в зеркале — суде последней инстанции.

Парень с расстегнутым воротничком потребовал счет. Он неуклюже шагнул и остановился между человеком и машиной. Потом он одной рукой обнял человека, а другой — машину.

— Пойдемте-ка отсюда и найдем местечко получше, — сказал он.

— Хорошо, — сказал человек. — С удовольствием. Там, у входа, стоит мой автомобиль.

Он расплатился за выпивку и оставил чаевые. Тихо и немного неуверенно он обхватил машину рукой и вышел вместе с другом.

Буфетчик проводил их взглядом и снова вернулся к исполнению своих несложных обязанностей.

— Ах, у него там автомобиль! — сказал он с неуклюжим сарказмом. — Подумаешь!

Посетитель, стоявший у самого края стойки, подошел к окну, раздвинул занавеси и выглянул. Понаблюдав за тем, что происходило на улице, он вернулся на свое место и сказал буфетчику:

— Вот тебе и подумаешь! У него там «кадиллак» последней модели. И кто же из них троих, по-вашему, сел за руль?

Конрад Фиалковский

(ПОЛЬША)

Вероятность смерти

— Пусть войдет, — сказал я моему андроиду.

Автомат исчез в матовом силовом поле выхода. Я подошел к окну. Был один из тех июльских дней, на который запланировали безоблачную погоду. Солнце пригревало мне руки Рядом звенела оса, стараясь пробиться сквозь силовое поле, заменяющее стекло. Она то и дело врывалась в поле и, отброшенная, как мячик, снова пробовала счастья.

— Ты хотел меня видеть?.. — сказал он, встав за моей спиной.

— Да. — Я отвернулся от окна и взглянул на него сверху вниз. Он был ниже ростом.