На волнах страсти - [4]

В ее сне дверь в танцевальный зал действительно наконец, распахнулась. Только вместо кружащихся пар весь этот огромный, залитый светом, сверкающий и переливающийся зал со стенами и потолками, сделанными из ограненного хрусталя, заполняли огромные и разноцветные танцующие бабочки. Правда, при ее появлении все бабочки разом перестали порхать в воздухе и чинно расселись на протянутых поперек зала почти невидимых нитях. И тут же начали менять конфигурацию и расцветку, трансформируясь на ее глазах в нечто странное…

Над черно-бело-красным клетчатым мрамором пола, на разной высоте, на пересекавших зал тонких шнурах, словно движимые дуновением ветра, махали своими изящными и пестрыми крылышками прекрасные образцы… женских трусиков всевозможных фасонов и расцветок, разного уровня прозрачности и эротичности. На все вкусы и для любого настроения. От романтично-задумчивого до задорно-легкомысленного, от зазывно-интригующего до вызывающе-дразнящего. Классический сон мужчины-фетишиста, помешанного на женском белье… Странно. К чему бы это?

Вот если бы это были мужские трусики, тогда было бы понятно. Обычная эротическая женская фантазия с возможностью продолжения. Например, заполнить заодно весь этот зал обнаженными мужчинами, для каждого из которых она должна подобрать подходящий «наряд». И она создала бы сотни гармоничных ансамблей из лоскутков цветной ткани и чувственной пластики разнообразных мужских тел.

А потом выбрала бы из всей этой массы наиболее удачные образцы, способные украсить ее мужской гарем. И разместит всех осчастливленных в этом же замке, где они будут томиться долгими днями и еще более долгими ночами, тоскуя по ней и с нетерпением ожидая ее посещения. Конечно, она будет к ним милосердна и сострадательна. Каждый из избранных хотя бы раз в своей жизни вкусит аромат ее поцелуя и познает сочность ее лона, прежде чем его сбросят в пропасть… Впрочем, последнее — это уже из области мрачных мужских легенд об амазонках, искажающих золотые времена матриархата. Она совсем не кровожадна. Достаточно будет просто выпустить надоевшую «мужскую птичку» на свободу, чтобы он воспевал за пределами «золотой клетки» ослепительную красоту своей бывшей повелительницы…

Боже, какое это было бы сказочное великолепие! Стоит только представить, и сразу невольно слабеют колени, кружится голова и увлажняются собственные трусики. Но, к сожалению, это только фантазии, из которых ее так не вовремя и безжалостно вырвал звонок будильника. Опять пора на проклятую, опостылевшую работу. Каждый раз после мучительных раздумий, а стоит ли она того. И так каждое утро, пять раз в неделю. Маленький ад на земле, с небольшими перерывами для перезагрузки котлов кипящей серой и смены перегоревших сковородок.

За этими мыслями дорога на работу под моросящим дождем прошла еще более незаметно, чем обычно. Машинально, уголком глаза, Анна отметила из-под зонта, что миновала величественно застывший слева от нее довольно оригинальный по нарочитой небрежности исполнения памятник епископу Николаю, видимо, символизировавший непритязательность и простоту жития святителя. Значит, уже добралась до нужного места и, как обычно, с небольшим опозданием. По счастью, шеф сегодня отсутствовал, так что удалось избежать очередного укоризненного покачивания головой со стороны этого самовлюбленного и напыщенного пожилого француза, любившего демонстративно встречать по утрам сотрудниц у входа со старинным швейцарским хронометром в руках. Мог бы найти и более современные формы воспитания «заблудших овец» из вверенного стада. А еще говорят о галантности галльских мужчин! Начальник-австриец так бы не поступал. Впрочем, если уж быть объективной, наверняка трудно сказать, поскольку это ее первое место работы после университета и ее первый руководитель. Пока еще не с кем сравнивать.

Анна прошла в довольно большую по площади комнату на втором этаже, сплошь заставленную стеллажами и столами с книгами и документами, загроможденную офисной техникой.

Кроме нее, на этом пространстве работало еще трое человек, но сейчас на месте была только Гретхен, уже успевшая зарыться с головой в кипу бумаг. Бедная австрийская Золушка, которую природа не наделила ни быстрым умом, ни симпатичной внешностью. С добрыми маленькими глазками, почти без бровей и ресниц, с изрядно испорченной от неправильного обмена веществ кожей. Слишком старательная для места, куда не заходят наследные принцы с вакантными сердцами, о которых она, несомненно, втайне от всех мечтает. Ибо женщина все равно остается женщиной, даже если каждый день видит себя в зеркале, которое говорит ей горькую правду.

Приходит на работу раньше всех и уходит позже всех, искренне полагая, что помогает этим развитию цивилизации, способствуя общению и взаимопониманию людей на нашей многоязыковой планете. Как будто все проблемы в общении сводятся к языковым барьерам. У Анны, например, масса знакомых соотечественников, с которыми совершенно невозможно найти общий язык. Хотя, вроде бы, вообще нет никаких лингвистических преград.

Милая дурнушка Гретхен, заметив ее приход, тут же высунулась с обычной теплой, доброжелательной улыбкой из своей норки.