На «Витязе» к островам Тихого океана - [62]

Веселый, общительный французский посол отведал и похвалил советское шампанское — он-то знает в этом толк; все же посол остановил свой выбор на столичной. Посол поинтересовался, не собираемся ли мы зайти на Новую Каледонию, где работает Французский институт Океании и, в частности, производит морские исследования. Он подал великолепную мысль!

Поразил меня посол Индии — смуглый, низенький, полный, немолодой, тоже общительный индиец, который хотя и не был ни разу в России, но знает немного русский язык и оказался тонким знатоком русской музыки и русской поэзии. Душой общества был веселый остроумный наш посол, Георгий Михайлович Родионов. Всеобщие симпатии завоевал и капитан, сдержанный, скромный и моложавый Игорь Васильевич Сергеев.

Среди гостей обращал на себя внимание высокий военный моряк с открытым загорелым лицом. Это был коммодор Хьюстон, командир американского ледокола «Глэшер» («Glacier») — флагмана американской антарктической экспедиции МГГ. Ледокол обломал в антарктических льдах винты, с трудом добрался до Веллингтона, где и стоял сейчас в доке на ремонте.

Коммодор Хьюстон пригласил нас посетить свой ледокол, и мы с интересом приняли это приглашение. Командир сам. провел нас— капитана Сергеева, В. Г. Богорова и меня — по всему кораблю, давая пояснения. Ледокол новейшей постройки, водоизмещением 8500 тонн, весьма мощный. Его дизель электрические машины развивают 21 тысячу лошадиных сил. На сегодняшний день «Глэшер» самый мощный в мире ледокол. Он будет уступать лишь атомному ледоколу «Ленин», спущенному на воду в Ленинграде, мощность которого будет 44 тысяч лошадиных сил.

Многое нам весьма понравилось на американском ледоколе— просторная рубка, откуда имеется непосредственное управление машиной, помимо машинного телеграфа. Управлений машинами может производиться и из бочки на мачте, что имеет значение, когда ледокол пробивается во льдах. Затем теплый ангар, в котором помещаются два вертолета. Через кормовые ворота вертолет выкатывается назад, прямо на взлетную палубу.

На судне имеется небольшая лаборатория, в которой работает один океанолог, проводя гидрологические работы, титруя кислород, делая подводное фотографирование. Научный сотрудник, гидролог мистер Литтлвууд, поделился итогами своих исследований в Антарктике и подарил «Витязю» уже напечатанные на стеклографе труды, которые охватывали прошлые первый и второй рейсы антарктической экспедиции, закончившиеся в марте 1957 года.

После осмотра ледокола командир пригласил нас в салон, где мы поужинали в непринужденной обстановке с офицерами корабля.

Мне хочется рассказать еще о двух веллингтонских посещениях: Доминион-музея и Лаборатории ядерных исследований. Посетить, обязательно посетить веллингтонский музей нам советовали всё — и работники нашей миссии, и наши новые друзья, новозеландские ученые. Действительно, полдня, проведенные в музее, были потрачены недаром.

Мы пришли в музей целой группой, и директор музея, доктор Фалла, любезно предложил быть нашим гидом. Он показал нам не только выставочные помещения, но и лаборатории, где ведется серьезная научная работа по разным дисциплинам.

В Доминион-музее сосредоточены богатейшие коллекции по истории, этнографии и археологии Новой Зеландии и других островов Океании. В отделе естественной истории коллекции по зоологии и ботанике, а в верхнем этаже, отлично продуманного и столь же прекрасно построенного здания музея, расположена национальная картинная галерея.

В нижнем этаже мы увидели образцы маорийской архитектуры— общественные здания, храмы, жилые дома с богатейшей резьбой по дереву в маорийском стиле с кривыми, плавно загибающимися линиями. Маорийские боевые пироги с высокими носами, покрытыми художественной резьбой. Различное оружие — боевые палицы, щиты и копья. Предметы утвари и одежды.

Маорийское искусство резьбы по дереву вымирает. Сохранилось всего несколько художественных резчиков — маорийцев. Один из наиболее искусных, Те Пуанда, работает в реставрационной мастерской музея, восстанавливая различные древности из Новой Зеландии и других островов. Среди тонких резцов, применяемых мастером, мы увидели и маорийские резцы из зеленого камня, нефрита, которые служат ему наравне с резцами из шеффилдской стали.

В музее собраны мореходные каноэ всех типов — из Новой Зеландии, с островов Самоа, Фиджи, Гильберта, с Гавайских островов, с Новых Гебрид и Соломоновых островов, каноэ полинезийские, меланезийские и микронезийские. Поражает разнообразие типов лодок и парусов, разнообразие способов, которыми могут достигаться и отличные мореходные качества, устойчивость и быстрота.

Не менее интересен естественно-исторический отдел. Здесь наше внимание привлекли прежде всего уже вымершие животные. Раскопанная стоянка «охотников за моа» (народа мориори), остатки лагерного костра и громадные кости птицы. Рядом — восстановленный скелет большого моа (Dinornis maximum) высотой в три метра. В другой витрине чучело птицы такахе, считавшейся полностью вымершей. Это крупная птица, с добрую курицу, тоже бескрылая, в черном пере и с красными ногами. Трагическая история этой птицы была рассказана нами ранее.