На веки вечные - [38]

— Открытой всему свету, как считает Голиаф. Он думает, что ванны для этого предназначены. Любит прохладный фаянс и спит в ванне большую часть лета.

Вспомнив, каким смешным ей показался ротвейлер, Мередит улыбнулась:

— На спине?

— У матери кончилось молоко, а округ уже заплатил за щенка. Я взял его, когда он был совсем крошечным, и кормил из соски. Проще всего было держать его на руках, как младенца. Вот он и привык и редко спит не на спине.

Мередит представила себе Хита с соской и крохотным кутенком на руках.

— Вы его, наверное, ужасно любите.

Глаза шерифа потемнели, и он отвел взгляд.

— Скажем так: когда Голиаф со мной, жизнь становится интереснее. Я действительно скучал, когда его отправляли в школу. Не хватало, как ребенка.

— Его надолго увезли?

— Всего на четыре недели. Но он плохо переносил разлуку, и мне позволили завершить обучение дома. Школа присылала инструкции на видеокассетах, и я знал, что делать. Обычно так не поступают, но с Голиафом сошло. Он стал лучшим псом в полиции округа. Обидно, что получил травму.

— Он был ранен?

— Спасал из огня девочку. Это стало концом его карьеры. Хорошо еще, что я его не потерял.

Сэмми прекратила натирать морковь и делать из нее невероятную кашу и удивленно вскинула голову. От любопытства ее огромные глаза сделались бездонными.

— Ты чуть не потерял Голиафа?

Мередит заметила, что Хит колебался с ответом. Но наконец он решился.

— Да, малышка, Голиаф чуть не погиб.

— Как это?

— Помнишь, я рассказывал тебе о пожаре в многоквартирном доме и как Голиаф спас маленькую девочку? Тогда его ранило. А дело было так. Пожарные эвакуировали людей. В то время Голиаф был моим помощником, сидел со мной в «бронко» и всячески пытался мне сказать, что в доме кто-то остался. — Хит лукаво посмотрел на Мередит. — Вы ведь знаете, что он умеет разговаривать. Конечно, по-собачьи. — Шериф убавил огонь под кастрюлей и сел за стол рядом с Сэмми. — Бросался на дверцу. Все время пытался вырваться.

— И что же дальше? — Так Сэмми спрашивала, когда мама прерывала чтение сказки.

— Подъехала дама в битой-перебитой машине, выскочила и стала протискиваться сквозь толпу, крича, что в доме ее ребенок. Попыталась проникнуть в здание. Женщину удерживали двое полицейских и пожарный: — Хит снова посмотрел на Мередит, на этот раз вполне серьезно. — Оказалось, что она ночная официантка, а няня накануне вечером не пришла. Мать просила пожилую соседку приглядеть за девочкой, но когда вспыхнул пожар, старушка так испугалась, что выбежала на улицу, забыв о ребенке.

— Боже! — Мередит схватилась за сердце, представив, что бы почувствовала она, если бы на месте той девочки в пылающем аду оказалась Сэмми. — Несчастная мать!

По лицу Хита пробежала тень.

— К тому времени огонь совершенно вышел из-под контроля, и только самоубийца рискнул бы полезть в разбушевавшееся пламя. Но все же двое пожарных решились на отчаянный шаг. И в этот момент я отстегнул поводок.

По выражению лица Хита было понятно, чего ему стоило пустить Голиафа в огонь. Он посмотрел на Сэмми.

— Когда дело касалось маленьких детей, у Голиафа всегда просыпалось шестое чувство. Словно он мог читать их мысли или что-то в этом роде. Звучит странно, но это правда. Тем вечером он был в хорошей форме. Такое впечатление, что знал точно, где находилась девочка. Вытащил ее из-под кровати на третьем этаже и приволок к окну. Малышка увидела пожарных с сетью, и, слава Богу, У нее хватило здравого смысла прыгнуть.

— И что же дальше?

— Пожарные опустили сеть, чтобы медики приняли потерпевшую. Из-за шума они не слышали, как я крикнул им снова поднять сеть. Голиаф привык работать со мной и другими полицейскими и доверял пожарным — знал, что те его поймают.

Сэмми побелела и посмотрела на Мередит.

— Мамочка, это же так высоко!

— Да, сладкая, очень высоко.

— Слышала когда-нибудь историю про Хампти-Дампти? — спросил ее Хит и, дождавшись, когда девочка кивнула, продолжал: — Вот это самое приключилось и с Голиафом. Он тоже очень сильно шлепнулся, и ветеринар сказал, что не сможет его собрать.

Сэмми беспокойно оглянулась на ванную.

— Но сейчас он целый?

— Потому что в Юджине живет потрясающий ветеринар, — объяснил шериф. — Он делает на животных такие же сложные операции, как на людях. Из теленовостей он узнал о Голиафе, позвонил мне, предложил свою помощь, и бесплатно. Но даже при этом стоимость лечения в итоге подскочила до шести тысяч долларов. Голиаф раздробил правое бедро, сломал три ребра, обе передние лапы и порвал легкое. Теперь у него искусственное бедро и в передних лапах штифты. Пожарные помогли собрать деньги. В округе многие пожертвовали на его лечение. Голиаф был героем, и его хотели спасти. Так что в итоге мне пришлось уплатить всего три тысячи долларов.

Всего три тысячи! Мередит не представляла, чтобы кто-нибудь решился потратить на собаку такую уйму денег. Но потом подумала, что и она бы, наверное, смогла. Некоторые собаки совершенно особые, и храпящий и фыркающий в ее ванне ротвейлер, безусловно, одна из них. Мередит вспомнила, как Хит говорил, что за время службы Голиаф заработал семнадцать медалей за спасение детей. Но только сейчас поняла, что за каждой такой благодарностью стояла сохраненная бесценная детская жизнь — она перевела взгляд на Сэмми — и детское счастье.