– Гуляю.
– Ты выпил?
– Это мысль. Брось-ка мне в окошко долларов пятнадцать.
– Я же сказал – денег нет. Завтра будут.
– А до завтра мне под окнами бродить?
– Если хочешь, зайди.
– Лучше сделай мне одолжение. Позвони в «форест дайнер». Предъяви свою визу. Скажи, чтоб выдали мне дринк. Точнее, два. А деньги я при случае верну.
Я зашел в «Форест дайнер». Опрокинул два бокала рома с пепси-колой. Выкурил сигарету и решительно направился к дому.
Был первый час ночи. Мое окно светилось ярко и гостеприимно. Кстати, свет в уборной был погашен. Может, Габович погасил?..
Я поднялся в лифте на шестой этаж. Достал свой ключ. Дверь отворилась. Габович стоял на пороге. Он был в пальто. Он что-то говорил, жестикулируя и стряхивая пепел. Завидев меня, расплылся в улыбке.
Моя жена сказала:
– Я ему тысячу раз говорила – снимите пальто. А он ни в какую.
– Я же на минутку, – сказал Габович, – мне пора идти. Хотя теперь чего там… Сергей явился – можно поболтать…
Он снял пальто. Затем присел к столу и начал:
– Знаете ли вы, что у меня есть редкостные фотографии Ахматовой?
– Какие фотографии? – спрашиваю.
– Я же сказал – фотографии Ахматовой.
– Какого года?
– Что – какого года?
– Какого года фотографии?
– Ну, семьдесят четвертого. А может, семьдесят шестого. Я не помню.
– Задолго до этого она умерла.
– Ну и что? – спросил Габович.
– Как – ну и что? Так что же запечатлено на этих фотографиях?
– Какая разница? – миролюбиво вставила жена.
– Там запечатлен я, – сказал Габович, – там запечатлен я на могиле Ахматовой.
Когда он направился в уборную, моя жена шепнула:
– Веди себя прилично. Я тебя умоляю. И так все говорят, что у Довлатова совершенно невыносимый характер.
