На тихой улице - [10]
— Надеюсь, что так, — заметил Алексей, подумав, что вот сейчас этот его «школьный товарищ», которого он помнил быстроглазой, дерзкой на язык непоседой девчонкой, что эта теперь уже совсем взрослая Леночка Орешникова станет путано объяснять ему что-то, и скорее всего о деле, где часто будет слышаться гневное «он». И Алексею стало невесело от мысли о предстоящем разговоре. «Ну зачем она пришла именно ко мне?» — подумал он, бессознательно противясь необходимости узнать от Лены какие-то новые подробности ее жизни, которые, должно быть, совсем не вязались с памятным ему светлым образом девочки из его пионерского отряда.
— Не смотрите на меня так сурово! — вспыхнула Лена, точно угадав, о чем думает сейчас Кузнецов. — Я не просителем к вам и не по личному делу.
— Вот как? — воскликнул Алексей, искренне радуясь, что его предположения не оправдались. — Не по личному?
— Нет, — тряхнула головой Лена и рассмеялась, вспомнив свой мимолетный разговор с адвокатом Тихомировым. — Скажите, ведь суд, наш суд, — девушка снова стала серьезной, — может же он вмешаться в судьбу человека, даже если как будто бы ничего страшного и не произошло, если человека как будто бы не за что и судить?
— «Как будто бы»? — переспросил Алексей.
— Да… — не совсем уверенно подтвердила девушка. — Вот с этим «как будто бы» я и пришла к вам, Алексей… — Она назвала его просто по имени, как называла когда-то, еще в школе, и смутилась, почувствовав неуместность такого обращения к судье. — Ведь я теперь пионервожатая и в той самой школе, где мы учились, — поспешно сказала Лена, как бы оправдываясь перед Кузнецовым за свою оговорку. — Алексей Николаевич…
— Что, Леночка? — рассмеялся Алексей, с интересом глядя на девушку и удивляясь, как переменилась она за те несколько лет, которые он ее не видел.
— Ну, тогда и я вас буду звать по имени, — облегченно вздохнула Лена. — Просто удивительно, как трудно привыкнуть к тому, что вы теперь судья!
— А вы — пионервожатая.
— Да в том-то и дело, что я никакая еще не пионервожатая, — огорченно сказала девушка. — Ничего-то у меня не получается!
— Это почему же?
— А вот послушайте… И месяца нет, как я стала вожатой. Сейчас каникулы, большинство ребят в лагерях или уехали с родителями на дачу, и я, приступая к работе, думала, что у меня будет время пооглядеться. Да не тут-то было! Оказывается, каникулы самое трудное время для школьных работников, которые остаются с ребятами в городе. Почему? А потому, что ребята за лето отвыкают от школы, от привычного им коллектива, часто предоставлены самим себе…
— А родители? — спросил Алексей.
— Вот-вот, из-за этих самых родителей я к вам и пришла, — сказала Лена. — Совсем еще недавно мне казалось, что пионерская работа — это дело общественное: работа с детьми, с учителями — и только. И, когда я проходила мимо этого вашего дома, я и в мыслях не имела, что когда-нибудь мне понадобится сюда прийти. Зачем? Суд казался мне чем-то особенным в жизни нашего общества, чем-то таким, что никогда не войдет в круг моих интересов.
— А оказалось, что это не совсем так? — внимательно глядя на девушку, спросил Алексей.
— Выходит, что не так… — Лена помолчала. — Как хорошо вы осадили этого Винокурова! — внезапно вспомнила она. — Он, конечно, скверный, черствый человек, но… Но вот и нет больше семьи Винокуровых.
— Да, — невесело усмехнулся Алексей. — Сердцу, видите ли, не прикажешь…
— Какое там сердце! — запротестовала Лена. — Нет, я неправа: чувство, сердце — в этом-то все дело. — Неожиданно Лена поднялась и, выпрямившись, зазвеневшим от волнения голосом сказала: — А вот и еще одна семья… Что ж, тоже ссора, ожесточение, развод? А то, глядишь, и того хуже — руки за спину и в тюрьму?
Подражая парню, который встретился ей в коридоре суда, девушка сделала несколько быстрых шагов по комнате, сгорбившись и закинув за спину руки.
— Что это? — поднялся Кузнецов.
— Сейчас я видела такого, — тихо произнесла Лена. — Пустые глаза, кривая усмешка. Вор?.. Убийца?.. Как это могло случиться, Алексей? Кто допустил? Кто виноват? Ведь парню не больше восемнадцати лет!
— Не знаю, Лена. Суд установит.
— Суд? А это уже не поздно, раз суд?
— Бывает, что и не поздно.
— Тогда скажите, Алексей: если в семье неблагополучно, если из-за этого неблагополучия с хорошим до недавнего времени мальчиком начинают твориться скверные вещи и если перепробованы все средства воздействия, какими располагаем мы, комсомол, — скажите, могу ли я обратиться за помощью к судье?
— Да, конечно.
— Так вот, я хочу рассказать вам про одного паренька, которому, по-моему, сейчас очень худо. А как помочь ему, я и не знаю. Коля Быстров…
— Так, так… — с интересом сказал Алексей.
— Вы его знаете?
— Наслышан. Впрочем, мы ведь живем с ним в одном доме.
— Да, в доме, где несколько тысяч жителей.
— И все-таки я его знаю.
— Ну, а я хоть и не живу с ним в одном доме, теперь наслышана о нем, пожалуй, куда больше вашего, — продолжала Лена. — Несколько месяцев назад мать этого мальчика второй раз вышла замуж. Его отец, военный моряк, погиб в годы Отечественной войны. Новый муж, насколько можно судить со стороны, человек неплохой. Вот вам его характеристика по отзывам сослуживцев: хороший производственник, общественник; кажется, по-настоящему хорошо относится к своей жене и, кажется, серьезно относится к своим обязанностям отца. Он так и называет пасынка — сыном.
