На танке через ад. Немецкий танкист на Восточном фронте - [54]
— Вам она прекрасно известна, а теперь давайте-ка выпьем шампанского!
Но офицеры в касках не шутили. Все три офицера были арестованы. И, таким образом, накануне вступления русских на немецкую территорию один из важных отделов оперативного управления был обезглавлен. Хаос поражения был приближен. Фон Бонина передали СД (службе безопасности) и таскали по разным концлагерям. А фон Кнезебек погиб на фронте.
Доктор Хубертус Шульц был до ранения под Сталинградом офицером разведывательного отдела 24-й танковой дивизии, а позднее начальником инспекции в танковом разведывательном учебном батальоне в Инстербурге. Командир этого батальона майор фон Хёсслин вовлек его в военное сопротивление, и в феврале 1944 года они встречались с начальником штаба полковником графом фон Штау-фенбергом. Задача батальона заключалась в том, чтобы в день «Икс» занять гауляйтерство, правительственные учреждения, телеграф и другие общественные здания в Кёнигсберге. Но, как известно, до этого дело не дошло. Шульца еще в июне снова перевели на фронт, Хёсслин через несколько дней после 20 июля был арестован и приговорен к смертной казни через повешение. Смертный приговор был приведен в исполнение 13 октября 1944 года. Благодаря абсолютному молчанию Хёсслина на допросах «Народной судебной палаты» Шульца не тронули.
Во время одной из встреч сделал доклад генерал-майор бундесвера в отставке Шульце-Ронхоф. Он был отправлен в отставку министром обороны Фёлькером Рюе за то, что выступил против решения Федерального конституционного суда, оправдавшего распространение пацифистского лозунга «Солдаты — убийцы», относящегося также и к солдатам бундесвера. Шульце-Ронхоф сказал, что решение это абсурдно и в высшей мере оскорбительно, точно так же, как если бы кто-то сравнил Федеральный конституционный суд с «Народной судебной палатой» Фрайслера.
60 лет назад, 4 августа 1944 года, мой танк был подбит. При этом, к самому великому счастью в моей жизни, танковая пушка была направлена прямо. Это позволило мне выбраться из танка через горящую башню. А командир из-за попадания в башню лишился обеих ног и не имел никаких шансов спастись. Я хотел отметить эту годовщину и отправил в газету «Франкфуртер Альгемайне» объявление в память о гибели еще трех командиров моих танков. Однако газета в публикации этого объявления мне отказала, так как оно было подано не родственником. Я был этим глубоко разочарован.
В последние годы я побывал в тех местах, где служил и воевал солдатом (за исключением России и Румынии). Повсюду я сразу же все находил, поскольку в целом все осталось неизменным и выглядит точно так же, как и тогда. Хотя в Брионе не было Ратуши, зато я сразу же нашел магазин семян, точно так же как и плац в Эпани, и памятный магазин в Лизье, казино в Дювиле и дорогу из Пармы в Болонью. Пляж в Виареджио было легко найти. Теперь, во времена массового туризма, он весь покрыт зонтиками и шезлонгами. Я также легко нашел то место, где 10 февраля 1945 года переправлялся через Вислу, однако моста там уже не было. Только бетонные быки напоминали о некогда большом деревянном мосте, по которому я убегал. Я с удивлением разглядывал паром, который бесплатно переправляет автомобили через Вислу, и удивился, что поляки за прошедшие после войны 46 лет так и не построили новый мост. Казарма в Загане стоит неизменной до сих пор, из ее окон, украшенных цветами, поглядывают солдаты, а у ее ворот ждут девушки, как и тогда, в 1941–1943 годах. У входа на круговую дорожку стоит теперь Т-34, а орел со свастикой давно исчез. Хотя центр Загана изменился, но вокзал выглядит точно так же, как на моей фотографии 1943 года. Участок местности между Милецем и Дебицей, где подбили мой танк 4 августа 1944 года, я смог сразу же показать моей жене. Ряд тополей стоит до сих пор, так же как и амбар, где меня перевязывали. Только окаймляющую дорогу сейчас покрыли асфальтом.
А люди? Изменятся ли они когда-нибудь?
На этот вопрос можно ответить, взглянув на два снимка с играющими детьми у цепей ограждения Триумфальной арки в Париже. Как будто это дети одного года рождения, хотя одна фотография сделана в 1943-м, а другая — в 1993 году. В любви детей качаться на цепи за 50 лет ничего не изменилось. А из детей вырастают взрослые. Поэтому мы знаем, что не случится больше никаких войн. Но мы не знаем, когда, где и как часто они еще будут.
