На своей земле - [20]

С годами он стал пить чаще и в одну из тяжелых минут похмелья решил ехать на Карельский перешеек.

— Вот увидишь, — говорил он жене, — на новом месте ни пол-литры не выпью.

И верно, за те две недели, что прожили на новом месте, он ни разу, не напился. Ему бы и хотелось, да поблизости не было ни одного магазина, а до райцентра далеко. Павел Клинов наобещал в дым напоить Ивана, если он, выдвинет его в председатели, но Иван промолчал. Ну, какой Павел Клинов председатель! А Кузьма парень толковый, и уж без сравнения было ясно, что Клинов ему и в подметки не годится. Потому Иван Сидоров и промолчал, махнув рукой и на водку и на дармовую закуску. Он дождался, пока все вышли из школы, кроме избранного правления, и, вернувшись, отозвал Кузьму к окну.

Кузьма был взволнован, он и не думал, что так все повернется, у него и в голове не было, что его выберут председателем. Все дело оказалось в земле, — те пятьдесят гектаров, которые он разминировал с Никандром, решили все. В чем ещё будущий председатель колхоза мог проявить себя всего лучше, как не в том, чтобы в первый же день; подарить народу пятьдесят гектаров земли. Пятьдесят гектаров! Такому человеку можно доверить общественное хозяйство, а вместе с ним и свои судьбы.

— Я так вам скажу, товарищ председатель, — начал Сидоров, важно взглянув на Кузьму. — Первоочередной вопрос, какой на правлении следует обсудить, это о кузнице. Без нее колхозу не жить, как, скажем, горну без мехов, потому учитывайте. Мне же непременно нужен молотобоец.

— Хорошо, Иван Владимирович, этот вопрос мы; сейчас и обсудим. — Кузьма торопился к столу, его ждали, но Сидоров, видимо, не был расположен спешить, он прочно сел на подоконник, вынул кисет, стал закуривать.

— Я, например, думаю так. Кузницу можно поставить в том каменном сарае, который рядом с клиновским домом. В нем, это верно, окон нету, но я смотрю так, что это не беда…

— Хорошо, Иван Владимирович, мы решим, — порываясь уйти, ответил Кузьма.

—  Хорошо-то хорошо, но чтобы не затягивать, а то чуть что — на кузнеца и начинают валить: вот, дескать, не успел подготовить весь инвентарь к сроку. А кузнец тут вовсе и ни при чем. Опять же, — Сидоров придержал Кузьму за руку, — что касается молотобойца, так я и здесь маленько помараковал, есть у меня на примете парнишка Алексея Егорова, Васька. Мальчонка безо всякого образования, вот и пускай приучается к рукомеслу. С Алексеем я говорил, он в полном согласье.

— Это мы потом все сделаем. Сейчас у нас организационные вопросы, — нетерпеливо поглядывая на членов правления, сказал Кузьма.

На прощанье Иван Сидоров так сжал Кузьме руку, что у того полезли вверх брови, потом он поклонился членам правления и неторопливо пошел к выходу.

Берясь за дверную ручку, услыхал голос нового председателя:

— По-моему, много говорить нам не о чем. В колхозном строительстве мы уже не первый год работаем. Значит, дело за тем, чтобы не раскачиваться, а действовать…

«Ну, вот и хорошо, — выходя в сени, подумал Иван Сидоров, — на то тебя и выбрали, чтоб действовал».

Но он не сразу пошел домой, а остановился у крайнего окна и заглянул в него. Кузьма сидел верхом на скамейке и говорил что-то Степану Парамоновичу; Щекотов тремя пальцами сучил конец бороды; Николай Субботкин, вздернув правое плечо, писал; Мария, облокотясь на стол, опустив в ладони лицо, не отрываясь, глядела на Кузьму; Говорков курил; рядом с ним сидел, чему-то улыбаясь, Никандр.

«Вот и хорошо, — улыбнулся Сидоров. — Только чего ж это Никандр затесался туда? Наверно, как комсомол, что ли?» Он стоял, прислушиваясь к голосу Кузьмы. Накрапывал мелкий холодный дождь, изредка налетал ветер, и было слышно, как шурша осыпаются по черепичной крыше сорванные с деревьев листья.

До Сидорова доносился голос Кузьмы глуховато, тогда он потянул на себя створку окна, петли ржаво скрипнули. Как будто никто не заметил…

Теперь слышно стало хорошо.

— Основных задач у нас на сегодня четыре, — говорил Кузьма: — собрать плуги и бороны, построить скотный двор для общественного стада, вырубить на межах кустарник, очистить поля от камней. Организовать я думаю это таким образом… — Кузьма внезапно посмотрел в окно. Конечно, он ничего не увидал, потому что на улице была темень, но все же Иван Сидоров, осторожно приседая, отошел от окна.

Дождь пошел гуще. Стало так темно, что даже не видно было сапог. Идти до дому было не близко, но Иван Сидоров не замечал ни дождя, ни грязи, он был доволен, что ему удалось так обстоятельно потолковать с Кузьмой до начала заседания правления. Придя домой, он еще не скоро лег спать, сидел у темного окна, курил и думал о кузнице. Говоря по совести, он уже соскучился по работе.

20

Витька Лапушкин сурово оглядел своих сестер и брата. Они стояли перед ним в шеренге. Крайним с правого фланга был Сережа, курносый, круглоглазый мальчишка, крайней слева — Варвара, девяти лет от роду, в середине — шестилетняя Наташа, самая маленькая. Они, не мигая, глядели на старшего брата. У него через плечо висел деревянный меч. Витька был важен и строг. Шуточное ли дело, ему, не кому-нибудь, а именно ему, сам Кузьма Иванович, награжденный пятью орденами и девятью медалями, поручил собирать плуги и бороны.