На суше и на море 1983 - [22]
Каждая борть в урожайный год давала до пуда ценнейшего меда. Мед был «валютой» башкирского края. Зимой охотник промышлял в лесу зверя, летом он промышлял мед.
Массовая распашка земель и сведение лесов в Башкирии начались поздно (сто с небольшим лет назад). И это продлило сохранность древнего промысла. Но бурная перестройка векового уклада жизни коснулась и старинного пчеловодства. Лишь с запозданием, но почти всюду охотник за медом превращался в пасечника, собирая сначала в единое место колоды и меняя их постепенно на ульи.
И все же остался в Башкирии островок древнейшего промысла. В глухих поныне, почти бездорожных отрогах Уральских гор леса сохранились нетронутыми. Сохранилась и черная лесная пчела, жизнеспособная, трудолюбивая, выносливая. В 1958 году природная зона обитания пчелы была объявлена заповедной. Бортничество стало и поощряться, и изучаться. В заповеднике работают лесники-бортники. Есть по здешним глухим деревням еще и любители древнего промысла. Дома у них — пасеки, но три раза в год — зимой, весной и под самую осень — седлают они лошадей и только им известными тропами направляются в лес.
Во дворе у Заки листаем пожелтевшую книгу прошлого века о башкирах и бортничестве. Сравниваем инструменты и снаряжение, какими мог пользоваться прадед Закй, и нынешние. Все — ремешки, деревяшки, железки — одинаково по конструкции и названию. От современной жизни для бортного дела Заки приспособил лишь кеды, в них по деревьям лазать удобней, чем в шерстяных носках.
Строительство борти начинается с поиска подходящего дерева. В старой книге написано: «Увидев хорошую сосну, башкир немедленно вырезает на ней «тамгу» — эта сосна моя». Так же поступит бортник сегодня.
Сосна должна быть достаточно толстой (около метра диаметром). Очень желательна близко вода, очень важно, есть ли вблизи поляна с лесным разнотравьем и каков рядом лес. Есть и еще какие-то тонкости, известные разве что пчелам, ибо заселяют они лишь треть приготовленных бортей, упорно предпочитая одни («счастливые») и оставляя другие осам и паукам.
Долбится борть на высоте от шести до двенадцати метров. Сначала бортник вырезает в дереве неширокую щель и потом уже специальными инструментами выбирает дупло высотою около метра, довольно просторное, но не грозящее дереву переломом. Внутренность борти тщательно зачищается круглым стружком и специальным хороших размеров рашпилем с рукояткою, как у лопаты. Леток для пчелы прорубается сбоку, а щель закрывают деревянной заслонкой, подгоняют ее со всей тщательностью — в дуплах пчелы переносят суровую зиму.
После этого борть оставляют сушиться. И только через два года ее можно готовить к заселению пчелами. Подготовка эта, как мог я понять со слов увлеченного делом Заки, похожа на подготовку к очень серьезной рыбалке. Тут нет несущественных мелочей. Бортник в этот момент не работает — священнодействует! Лошадь привяжет он в стороне от сосны, чтобы не было запаха пота. Одежда тоже не должна иметь пугающих запахов. (Заки: «Коровьего масла в это время не ем».) Очистив борть от всего, что могло появиться за время сушки, Заки натирает ее изнутри ольховыми или осиновыми листьями. Ставит внутри из жердочек крестовину — опору для сот и кленовыми шпильками укрепляет «приманку» — полоски вощины или сухие соты. Оформив как надо леток, он тщательно закрывает заслонкой большую щель, для утепления накрывает заслонку «матрацем», похожим на банный веник, и заслоняет сверху еще горбылем. «Борть должна быть теплой, сухой, но иметь хорошую вентиляцию». В совокупности все это пчелы оценят сразу, как только борть обнаружат. Принудить их к выбору бортник не может. Его дело теперь — ожидание.
Роение пчел в Бурзянских лесах начинается в жарком июне. Семья с молодой маткой остается в дупле. А старая с роем взмывает над лесом и в поисках нужного ей жилья может лететь до пятнадцати километров. Высокие бортные сосны сверху очень заметны, — и пчелы-разведчики не упускают возможности обследовать все, — что увидят.
В середине лета, объезжая участок, бортник с волнением приближается к «новостройкам». И сердце его счастливо бьется, если сверху он слышит приглушенный пчелиный. гул. В июле главный взяток — с цветущей липы. Июльский день буквально год кормит. Работая по семнадцать часов в день, дикие пчелы за сезон могут припасти в борти до двенадцати килограммов меду.
О том, что в борти кипит работа, известно становится не только тому, кто оставил клеймо на сосне. Свои клейма когтистой лапой ставит на дереве и медведь. Чутким ухом косматый любитель меда нередко ранее человека берет на контроль пчелиную семью. Конкурентами бортника могут стать муравьи, способные (окажись поблизости их муравейник) понемногу, но неустанно «чистить» борть. Среди любителей меда числятся также куница и дятел. За долгие времена эта пара приспособилась действовать сообща. Дятел настойчиво долбит доску над щелью, но пасует, обнаружив под верхней крышкой утепляющий «веник». За работу теперь берется куница, перегрызая мелкие ветки, а далее снова дело за дятлом.
Разумеется, бортник придумал немало хитростей уберечься от конкурентов. Помимо беспощадной войны с медведем (теперь заповедник эту войну ограничил) у борти ставится много упреждающей грабежи «техники». Возможно, не самое эффективное, но занятное и древнейшее средство прогнать медведя — тукмак — висящее на веревке у борти бревно. Оно мешает медведю орудовать, и он его раздраженно пихает, но чем сильнее бревно он толкнет, тем больнее, качнувшись, оно его ударяет. Сами пчелы, не щадя жизни, защищают свое богатство, выступая союзником человека, который потом забирает добычу, попугав пчел дымком.
