Егор тронул за плечо Скробова.
— Привал надо. Шибко нога болит…
Лошадей остановили. Скробов снял Егора с седла, бережно усадил на сухую кочку.
— Надо маленько ногу развязать, — попросил Егор.
— Потерпи, дорогой, а то кость разойдется, тогда хуже будет. Вот разве ослабить повязку чуточку…
Подошла Галя, и они вдвоем стали осторожно перебинтовывать ногу Егора.
— Ну как, легче теперь? — спросила Галя.
— Маленько не так болит, — улыбнулся Егор.
— То-то! Она у тебя, видать, опухла немного, вот и давит. После еды и крепкого чая Егор повеселел.
— Можно дальше ехать, — сказал он. — К соболевке нога поправится. Опять хорошо ходить буду.
Быстро заседлали лошадей, усадили Егора. Снова марь, перелески, гари. По мере того как отряд углублялся в долину Амгуни, менялся характер растительности. Появились редкие сосняки, гривки наносных суглинков. На этих бедных тощих почвах уже кое-что могло расти: на гарях — розовая кипень цветущего кипрея, плантации малинника и смородины, на марях — голубика, а там, где огонь обошел сухие места, — брусника.
Но все эти переходы от одного вида к другому совершались неприметно, и Скробову казалось, что караван не движется вперед, а просто топчется на месте. Иначе, почему все те же сопки маячат по сторонам, та же марь, редкие угнетенные лиственницы, обвешанные лишайниками, зеленое море багульника. Все то же самое, что было утром, что будет завтра весь день. Даже коршун, повисший в небе, казалось, тот самый, что висел утром. Пристальный, слепящий глаз солнца неустанно следил за движением белых облаков, едва заметно плывущих с запада на восток. Тишина. Душная, дремотная тишина…
Караван вышел к топкому ключику. Еще в прошлый раз экспедиция долго билась здесь с переправой: рубили и настилали кусты, развьючивали лошадей. Но тогда были мужчины, с ними было не страшно, а теперь? Скробов осмотрелся. Юноша эвенк уже снимал вьюки со своей лошади.
— Что будем делать, Степан Фомич? — спросила Галя.
— Придется, наверное, таким же порядком… — ответил Скробов.
Он перенес Егора на другую сторону ключа, усадил и вернулся. Лошади тянулись к вейнику — они несколько дней не наедались травы и теперь жадно хватали ее.
Чуткое ухо Гали уловило не то далекий выстрел, не то гул.
— Слышите? — обратилась она к Скробову. — Стреляют.
— Нет, показалось.
— Я слышала. Надо выстрелить, Степан Фомич. Может, это наши вышли навстречу!
Скробов взял дробовик, пальнул. Эхо долго перекатывалось по лесу. Теперь все услышали ответный выстрел.
— Наши! — обрадовалась Галя. — Они помогут нам переправить лошадей.
Вскоре путники увидели среди кустарников охотника в кожаной куртке, с карабином и заплечным мешком.
— Роман! — вскрикнула Галя, когда охотник подошел ближе. — Ты как сюда попал?
— Как видишь… Тропой, — отозвался Ермолов, неторопливо освобождаясь от лямок. Поверх мешка был привязан большой глухарь.
— Тебя послал Буслаев? — спросила Галя.
— Никакого Буслаева я не знаю. Обещал твоему отцу, что найду тебя, вот и нашел. Может, сначала поздороваемся?
— Здравствуй, — подала руку Галя. — Как ты нас нашел?
— От меня не скроешься. Надо — под землей отыщу, — отвечал Ермолов.
— Нашел бы ты нас, если бы не беда. Мы бы уже у перевала были, — ответила Галя; ей не понравилась самоуверенность Романа. — По Баджалу на своей оморочке не поплыл бы.
— Пешком догнал бы, — усмехнулся Ермолов. — По следу.
— Значит, знакомые встретились? — спросил, здороваясь, Скробов.
— Да, можно сказать, давние друзья, — Ермолов стиснул в своих железных пальцах руку Скробова и многозначительно взглянул на Галю. Та смутилась. — А что у вас тут? Засели?
— Собираемся переправу делать.
— Это мы в момент! — Ермолов сбросил с плеч куртку.
Роман был настоящий мужчина. Глядя, как ловко управляется он с топором, разделывая поваленные деревья на чурки и перебрасывая их через ключ, Галя довольно улыбалась. Ей даже немного льстило, что ради нее Роман так старается, иначе его бы не заставить, не упросить.
Не успела она сварить чай, как лошади и груз были переправлены через ключ. Роман по-хозяйски подошел к костру. Увидев над огнем лишь один котелок, он разочарованно присвистнул.
— Нет. Так дело не пойдет. — Роман отвязал от мешка глухаря и стал быстро оскубывать его, командуя — Готовь, Галя, ведро. Прибавляй огня.
Скоро глухарь — опаленный, разделанный — варился в ведре. Егор смотрел на Романа, на его крутые, будто литые плечи, мускулистые руки и не мог скрыть своего восхищения.
— Здоровый ты мужик, Роман. Тебе, однако, можно с медведем бороться.
— У меня с ним борьба короткая, — усмехнулся Роман. — Где повстречается, там и шкуру свою потеряет.
«Ну зачем так хвастаться», — огорченно подумала Галя. Ей стало неловко за него перед Скробовым, и она переменила разговор.
— Лапшу будем опускать, Роман, или рис?
— Давай рис. Пока мясо сварится, и он упреет!
— А куда вы дальше намерены идти? — спросил Скробов.
— Куда?.. Думал в вашу экспедицию устроиться пока до охоты, да вы вертаетесь.
— Мы только до поселка. Там проводника отправим в город, а сами будем продолжать работу, — сказал Скробов.
— Так, значит, и я с вами, — заявил Роман и тут же добавил: — Не беспокойтесь, не обременю. Куда угодно заведу и выведу, и мясом, рыбой будете обеспечены вот так! — он чиркнул себя ладонью по горлу. — Идет?
