На странных берегах - [30]

И словно решив пополнить образование Шэнди, далеко на востоке в чистом голубом небе из-за горизонта выплыло сизое пятнышко, и хотя туча находилась за много миль, Ходж погнал всю команду ставить штормовой гик и обрасопливать паруса, готовясь к приближающемуся шторму. Это называлось у него «снимать выстиранное белье». Он же вызвал на палубу старика-бокора, чтобы тот насвистел дагомейскую мелодию, утихомиривающую ветер; по его команде матросы подтягивали канаты и разворачивали реи, чтобы шквал не сломал их.

Сизое облачко неслось по кобальтовой синеве неба. Шэнди, которому никогда раньше не доводилось обращать внимание на погоду, теперь был поражен скоростью, с которой шторм надвигался на корабли. Через час он уже их нагнал. Даже при зарифленных парусах корабль резко накренился на левый борт при первом порыве ветра.

Вслед за ветром хлынул ливень. Вода вокруг бортов тут же вспенилась и побелела от брызг, словно вскипев, а силуэт «Кармайкла» едва просматривался сквозь мглистую пелену. Ходж приказал ослабить гитовы. Шэнди удивило то, что шкипера, похоже, ничуть не испугала перемена погоды.

— Это опасно? — нервно спросил у шкипера Шэнди.

— Это? — отозвался Ходж, перекрикивая грохот ливня и вой ветра. — Это пустяки. Так, только одежку замочить. Вот если бы сначала дождем накрыло, а потом налетел ветер, вот уж тут-то было бы над чем подумать.

Шэнди кивнул и пробрался обратно на полубак. Дождь был теплый, и, как справедливо заметил Ходж, смыть с себя соль им не повредило бы; так что назавтра их одежда высохнет и наконец перестанет быть липкой от морской воды. Первый натиск ливня ослаб, и теперь «Кармайкл» снова явственно виднелся впереди. Через несколько часов Шэнди, он знал, ожидал ночлег в трюме в мокрой одежде, он надеялся, что Бет Харвуд повезло больше и что ей найдется более приличное место. Он оперся спиной о каронаду, расслабил ноющие мышцы и принялся дожидаться новых приказов шкипера.

Все свободное время следующего дня матросы тренировались в стрельбе из пушек. Шэнди, который по роду своей бывшей профессии всегда был ловок во всех тонких работах, вскоре стал настоящим экспертом в том, как наводить каронаду на цель, вовремя запалить фитиль, при этом не сбивая наводку и отскакивая, чтобы не опалило глаза при взрыве порохового заряда. Когда он разнес в щепки подряд несколько бочонков, которые скидывали за борт в качестве целей, Ходж тут же произвел его в старшего пушкаря, и к сумеркам пираты стали мазать куда реже, чем утром.

Третий день был целиком посвящен маневрам, и к полудню Шэнди уже позволили встать к рулю и даже отдавать приказы; он сумел за двадцать минут совершить полный круг вокруг «Кармайкла». Потом были учебные тревоги и боевые учения, и Дэвис для пущего правдоподобия сделал несколько выстрелов рядом по борту.

Шэнди испытывал гордость от того, что он так ловко карабкается теперь по вантам и уверенно передвигается по палубе, и от того факта, что, хотя многие пираты возражали против такой нагрузки, он чувствовал лишь приятную усталость, когда вечернее солнце начало высекать золотые искры из волн. Однако вся его радость мигом улетучилась, когда Дэвис проорал с «Кармайкла», что прошлой ночью они потеряли слишком много времени, лежа в дрейфе, а потому и сегодня обоим судам придется плыть всю ночь до самого рассвета.

Шэнди досталась полночная вахта, и первое, что он усвоил, когда выполз на палубу, это то, что ночью холодно и сыро. Роса обильно покрывала все кругом, и даже исструганные доски палубы сделались скользкими. Шэнди с трудом пробирался в темноте на корму, и каждый раз, когда ему приходилось хвататься за канаты, чтобы удержаться на ногах, холодная струйка воды сбегала в рукав. Угловатое насмешливое лицо Ходжа, сидевшего за компасом, освещенным красной лампой, которая не слепила глаза, казалось почти демоническим. К облегчению Шэнди, задания, которые давал ему шкипер, были легки и нечасты: время от времени обходить с лампой палубу и осматривать канаты, вести наблюдение на носу на тот маловероятный случай, если какой-нибудь корабль встретится им в этих водах, а заодно проверять, горит ли под бушпритом лампа, благодаря которой рулевой с «Кармайкла» мог, не слишком приближаясь к шлюпу, в то же время не потерять его в темноте.

Корабль огромной черной башней высился по правому борту, хлопал парусами и скрипел. Но когда Шэнди смотрел в другую сторону, на залитый лунным светом безбрежный океан, ему чудилось: он слышит какие-то голоса и видит чьи-то призрачные руки, которые настойчиво манили и звали его за собой.

В четыре часа утра Ходж угостил Шэнди подогретым ромом, сказал ему, кого разбудить на смену, и отослал в трюм спать.

В полдень следующего дня, вторника 26 июня, как раз когда оба корабля вошли в течение Гольфстрим между островами Бимини и полуостровом Флорида, их повстречал английский королевский корвет. Когда они впервые заметили маленькое белое пятнышко на южном горизонте, то решили, что это обычное торговое судно, такое же по размерам, как и «Кармайкл». Кто-то без особого энтузиазма предложил захватить его вместо того, чтобы плыть во Флориду. Но уже через несколько минут впередсмотрящий с подзорной трубой возбужденно прокричал, что это английский военный корабль.