На странных берегах - [18]
Наиболее распространенное мнение среди обитателей Нью-Провиденса по этому поводу в первые недели жаркого лета можно было свести к единой фразе: «Поживем — увидим». Некоторые — такие, как Филип Дэвис, — намеревались убраться подальше к тому моменту, как Роджерс со своей военной свитой ступит на берег острова, а другие — главным образом Чарли Вейн со своей командой — собирались остаться и дать решительный отпор любым поползновениям непрошеных гостей из-за Атлантики. И все же большинство было настроено принять предложение об амнистии и навечно изгнать из своих кошмаров призрак церемониального серебряного весла, которое нес палач, сопровождая осужденных пиратов на виселицу, священника, толпы и последнего узла, который моряк увидит в своей жизни. В конце концов, уж если жизнь под новым управлением им не понравится, всегда можно украсть лодку и отправиться к какому-нибудь другому острову. Две сотни лет назад испанцы предусмотрительно позаботились о том, чтобы завезти на эти острова свиней и прочую живность. И потому жить на острове, питаясь копченым мясом и фруктами, право, не самая горькая доля. Однако райская жизнь браконьеров закончилась лет сто назад, когда Испания решила изгнать этих безобидных обитателей со своих земель. Деваться им было некуда, разве что в море. И вскоре Испания пожалела о своем необдуманном шаге, поскольку изгнанники превратились в морских разбойников — а острова стали их охотничьими угодьями.
Зелень джунглей была расцвечена спелыми апельсинами, как зеленый шелк золотыми монетками, и даже люди, выросшие в Англии, следуя примеру местных обитателей, разнообразили свою пищу, добавляя к ней плоды тамаринда, манго и папайи. Плоды авокадо, мясистые и тяжелые, время от времени гулко шлепались на песок, отчего испуганно вздрагивали пираты, не привыкшие видеть эти плоды спелыми.
Приготовление пищи занимало теперь основную часть дня на Нью-Провиденсе. Во-первых, потому, что неминуемое прибытие Вудса Роджерса по крайней мере значительно отодвигало пиратские набеги, предоставляя людям возможность больше времени уделять своим желудкам. А во-вторых, новый кок с «Кармайкла» оказался не просто компетентным, но даже согласился готовить сразу для нескольких команд в обмен на помощь в доставке и обработке припасов. Например, за три недели с тех пор, как «Кармайкл» прибыл в бухту, было предпринято семь «буйабессных предприятий», когда все население острова — пираты, проститутки, торговцы, детвора — выходили при отливе в гавань и, вооруженные сетями и ведрами, ловили самую разную морскую живность, из которой потом Шэнди варил бесподобное блюдо. И когда все это кипело и булькало в котлах сразу на нескольких кострах вдоль берега, ароматы шафрана, корицы и перца разносились так далеко, что пираты клялись — команды судов учуят их задолго до того, как увидят остров.
Месяц близился к концу, и дни становились все длиннее, и все больше народу собиралось вокруг шлюпа «Дженни» и «Кармайкла», потому что они должны были отчалить двадцать третьего числа, в субботу, увозя с собой замечательного кока.
В пятницу днем Шэнди плыл на лодке из бухты, где «Кармайкл» стоял уже почищенный, на киле, готовый к спуску на глубокие воды. Смуглые мускулистые руки Джека Шэнди орудовали веслами, и корабль проплывал мимо под стук топоров, освобожденный от лесов.
К концу месяца, сказал он себе, я смогу добраться до Кингстона, получить кредит, после чего наведаться с визитом в Порт-о-Пренс, в... фамильное поместье.
Теперь, когда он увидел яркие цвета западных небес, морей и островов, он уже не чувствовал того недоумения, как тогда, когда впервые увидел рисунок в письме, которое отыскал его поверенный: широкие веранды и окна большого дома Шанданьяков в Порт-о-Пренсе, с раскачивающимися на ветру пальмами, зарослями гигантских папоротников на заднем плане, пролетающей над крышей стаей попугаев; все это теперь казалось гораздо более достижимым, реальным и осязаемым, ничуть не похожим на изображения фантастических поселений на Луне.
После смерти старого Франсуа Шанданьяка, его отца, поверенный Джона отыскал до сих пор неизвестного Джону кузена в городе Байонна, и этот кузен передал ему пачки писем от тетушки с Гаити, где — как Джон всегда смутно помнил — жили его дед и дядюшка. Эти письма, а затем и изыскания в лабиринтах актов, записей смертей и браков, отказов от права наследования и заверенных судом завещаний в конце концов пролили свет на ситуацию, которая заставила Шанданьяка расторгнуть помолвку с дочерью преуспевающего торговца углем, оставить свой пост в фирме текстиля и купить билет на «Кармайкл», чтобы отправиться в другое полушарие: Джон узнал, что, оказывается, дедушка на Гаити, умерший в 1703 году, завещал своему старшему сыну Франсуа, отцу Джона, дом, плантации сахарного тростника и весьма приличную сумму, и что сводный брат Франсуа, Себастьян, тоже проживавший на Гаити, представил поддельные документы, свидетельствующие о смерти старшего брата.
В результате своего мошенничества Себастьян унаследовал поместье, а Франсуа Шанданьяк, даже не имея представления о свалившемся на него наследстве, продолжал из года в год давать представления, постепенно нищая, пока не умер в полном одиночестве, без гроша в кармане. По сути, его дядя не только ограбил своего брата, но и убил его.
Специалист по литературе XIX века Брендан Дойль отправляется назад во времени – в 1810 год. Он хочет послушать лекцию поэта Сэмюэля Тэйлора Кольриджа. В Лондоне ему придется столкнуться с изуродованными клоунами, подпольной организацией нищих, безумным гомункулом и магией. Дойля похищают цыгане, и ему не удается вернуться обратно в 1983 год. Филолог превращается в уличного афериста, учит новые трюки и становится фехтовальщиком, только чтобы выжить в темном и предательском мире лондонского дна. Он бросает вызов ядам, пулям, черной магии, убийцам-нищим, заключению в подземелья, наполненные мутантами, и прыжкам во времени.
Бывший профессиональный игрок Скотт Крейн десять лет не появлялся в Лас-Вегасе и не прикасался к картам. Но ночные кошмары о странной партии в покер, в которой он когда-то участвовал, приводят его обратно в «город грехов». Ибо той ночью 1969 года магическая игра не закончилась. И решающая ставка в ней – его бессмертная душа. Магия карт Таро, ожившие мифы, гангстеры – в романе, получившем самые престижные литературные награды: Всемирную премию фэнтези и премию «Локус».
Он сам и его деяния — непостижимая тайна, как для людей, так и для тех, кто владеет древней природной магией. Обремененный принципами и кодексом чести, он свободен, как ветер, приходит и уходит из этого мира, когда захочет или когда почувствует, что беду можно остановить, только в очередной раз пожертвовав высшим силам свою жизнь. У него много имен: британцы называли его Артуром, викинги — Зигмундом, только Брайану Даффи еще предстоит вспомнить об этом. А пока старого наемника находит в Венеции весьма подозрительный чернокнижник и предлагает поработать вышибалой в своей пивоварне, а заодно спасти мифического короля и остановить турецкое нашествие у стен благословенной Вены.
Магический Король Запада убит в Калифорнии, и его убийца – одна из многочисленных личностей в голове Дженис Пламтри. Сид Кокрен – бывший винодел, который обвиняет в самоубийстве своей жены бога Диониса, – вместе с Дженис сбегает из психиатрической лечебницы. Из Лос-Анджелеса судьба ведет их в Сан-Франциско и долину вина, чтобы попытаться вернуть к жизни Скотта Крейна – убитого Короля-рыбака. Их преследуют призраки, гангстеры, маньяк-психиатр и даже сам Дионис. Остается только одно – спасти мир для того, чтобы просто выжить! Том 2 двухтомного издания.
Когда к Дафне Маррити попадает странный фильм, вызывающий у людей приступы пирокинеза, сжигающие все вокруг, она и ее отец Фрэнк попадают в центр мирового заговора, в котором участвуют не только государственные спецслужбы, но и тайное общество, созданное еще в Средневековье. Вскоре на отца совершает нападение слепая убийца, а с Дафной прямо из выключенного телевизора говорит призрак, и постепенно Маррити понимают, что подлинная история XX века имеет мало общего с той, что изложена в учебниках, а реальность гораздо страшнее, чем кажется.
Постапокалиптическая Америка. Когда-то Грегорио Ривас был лучшим избавителем в округе, но он бросил опасное ремесло и теперь зарабатывает на жизнь музыкой. Однажды к нему приходит Ирвин Берроуз, один из самых богатых людей цивилизованного мира, с просьбой вернуть его дочь Уранию, попавшую к сектантам-сойкам. Люди, попавшие к сойкам, очень быстро теряют рассудок и превращаются в безвольных рабов своего Мессии. Берроуз предлагает за спасение дочери огромную сумму, но не это побуждает Риваса вновь взяться за старую работу: много лет назад он был влюблен в Уранию и все еще не забыл ее.
Автор сам по себе писатель/афорист и в книге лишь малая толика его высказываний.«Своя тупость отличается от чужой тем, что ты её не замечаешь» (с).
В преисподнюю прибыла инспекция. Загадочный седовласый господин критически осматривает круги ада, беседует с насельниками и смущает местных бюрократов: кто он — архангел, сам Господь или живой человек?На обложке: рисунок Leo & Diane Dillon.
Множество людей по всему свету верит в Удачу. И в этом нет ничего плохого, а вот когда эта капризная богиня не верит в тебя - тогда все действительно скверно. Рид не раз проверил это на своей шкуре, ведь Счастливчиком его прозвали вовсе не за небывалое везение, а наоборот, за его полное отсутствие. Вот такая вот злая ирония. И все бы ничего, не повстречай Счастливчик странного паренька. Бывалый наемник сразу же почувствовал неладное, но сладостный звон монет быстро развеял все его тревоги. Увы, тогда Счастливчик Рид еще не знал, в какие неприятности он вляпался.
Что-то мерзкое и ужасное скрывается в недрах таежной земли. Беспощадный монстр ждет своего часа.
Интернет-легенда о хаски с чудовищной улыбкой может напугать разве что впечатлительного подростка, но хаски найдет средства и против невозмутимого охранника богатой дачи…
Весь вечер Лебедяна с Любомиром, сплетя перста, водили хороводы, пели песни и плясали в общей толчее молодежи. Глаза девицы сверкали все ярче и ярче, особенно после того, как Любомир поднес ей пряный сбитень. Пили его из общего глиняного кувшина и впрогоряч. Крепкий, пьянящий напиток разгонял кровь и румянил щеки, подхлестывая безудержное веселье и пробуждая силы для главного таинства этой ночи. Схватившись за руки крепче прежнего, молодые прыгали через костер, следя за тем, как беснуются сполохи смага, летя вослед.