На сон грядущий. Отрывки из вседневной жизни. Том I. Сочинение графа В. А. Соллогуба… - [2]

Была ли прежде хоть одна повесть, которая заслуживала бы какого-нибудь внимания после «Последнего визита», повести псевдонима Нестроева? Скажем более: в какой из прежних повестей найдется столько поразительно верных действительности черт, столько дельных сторон, как в «Чайковском», повести г. Гребенки?.. Повести г. Панаева, столь жадно читаемые теперешнею публикою, не отличаются ни разнообразием, ни особенным присутствием в них чисто поэтического, чисто творческого элемента, – и между тем какою аркадиею кажутся перед ними прежние повести, какое на их стороне преимущество перед прежними повестями во взгляде на вещи, в дельности направления, в меткой наблюдательности!

Граф Соллогуб занимает одно из первых мест между писателями повестей новой школы. Это талант решительный и определенный, талант сильный и блестящий. Поэтическое одушевление и теплота чувств соединяются в нем с умом наблюдательным и верным тактом действительности. Как все истинные таланты, он не гоняется за необыкновенными идеалами и умеет находить материалы для поэтических созданий в той прозаической существенности, которая у всех перед глазами, но в которой только немногие провидят и жизнь и поэзию. В основе почти каждой его повести лежит мысль, которая одна дает полноту и целость сюжету. Поэтому очень трудно пересказывать содержание повестей графа Соллогуба: в них важны не завязка с развязкою, не внешнее событие, а то внутреннее созерцание, которого сюжет служит только выражением и которое постигается и оценивается только созерцанием же. Поэтому художественное достоинство повестей графа Соллогуба преимущественно заключается в подробностях и колорите. По нашему мнению, нет поэзии и творчества, нет мысли в той повести, которую вы знаете, если вам рассказали ее сюжет. Поэтическая повесть непересказываема: ее надо читать, чтоб узнать ее содержание.

Повести графа Соллогуба так известны нашей публике, что нет никакой нужды слишком распространяться о каждой из них в особенности. Граф Соллогуб начал писать с 1837 года. Первые его опыты: «Три жениха», «Два студента» и «Сережа» – не более, как довольно удачные опыты. «История двух калош» была первою повестью графа Соллогуба, обратившею на его талант общее внимание. «Большой свет» упрочил это внимание за автором «Истории двух калош». Поименованные нами повести составляют содержание первого тома «На сон грядущий». Всякий истинный талант развивается и идет вперед: поэтому очень естественно, что второй том этой книги далеко превосходит первый в достоинстве. В кратком, но исполненном ума и скромного сознания предисловии даровитый автор говорит, что и порадован и опечален постоянным требованием публики на его книгу: порадован, как доказательством, что у нас читать хотят; опечален, как доказательством, что у нас нечего читать. Говоря, что его первые повести не стоили чести второго издания, он признается, что думал их переправить; «но (продолжает он) переправить писанное за десять лет – так же легко, как сделаться десятью годами моложе. Итак, эти повести остаются, как были, со всеми прежними своими недостатками, со всеми прегрешениями неопытности, но под защитой теплых чувств молодости, которые, к сожалению, утрачиваются по мере того, как настоящая оценка искусства и жизни яснее определяется в уме». Не совсем соглашаясь с автором в его строгом суде над своими первыми произведениями, мы очень рады, что он не решил их переправлять. Всякое поэтическое произведение тесно, родственно, кровно связано с породившею его минутою: прошла минута – и переправлять значит портить. Желаем скорее дождаться второго издания второго тома и выхода третьего. Уверены, что третий будет еще лучше; но в то же время уверены, что и первый сохранит свою цену. Публика бывает судьею ошибочным только на первое время появления новых сочинений; после первой минуты она редко ошибается. Второе издание первого тома сочинений графа Соллогуба можно принимать за третье, потому что в нем публика уже в третий раз читает одни и те же произведения: в первый раз она прочла их в журналах. Значит: на сочинения графа Соллогуба она смотрит не как на приятные новости, но как на произведения капитальные, как на необходимую принадлежность хорошей библиотеки. Не имея причины разделять строгости, очень понятной в истинном таланте, мы смело можем уверить автора, что публика потребовала нового издания первых его опытов не оттого, что ей нечего читать.

Издание книги превосходно, – что делает честь издателю, книгопродавцу г. Иванову, который скоро подарит публику истинно роскошным изданием «Тарантаса», сочинения графа Соллогуба{9}.