На солнечной стороне - [83]

Вода булькала как-то утомленно, а течение становилось будто сильнее и сильнее, и лодка шла все медленнее и медленнее, пока наконец дед не причалил и не привязал ее на ночь. Он зажег свой маяк и пошел в сторожку.

Спал Гаврило чутко и часто просыпался. Выйдя во двор, долго прислушивался, не зовут ли с того берега. Но слышалось только кваканье жаб на болоте да стрекотание кузнечиков на лугу. А ночь повисла над ним темным решетом, сплошь продырявленным звездами… По реке шел пассажирский пароход на Киев; два освещенных квадратика быстро продвигались вдоль берега и исчезли за Лысой косой. И неожиданно сердце старика замерло от чего-то невыразимо дорогого, он в испуге приложил ладонь к сердцу. Яркие квадратики уже скрылись, а беспокойство не пропадало. И дед вспомнил про Бычка, который только что уехал.

5

С утра зарядил мелкий дождь, и работы на переправе было немного. Перевез молодку, державшую под мышкой петуха. На середине реки лодка качнулась, и она выпустила красноголового. Тот забил крыльями по дну и перемахнул через борт. Молодка испуганно вскрикнула. Дед выловил петуха, она прижала его к животу и, согнувшись, сидела, как окаменевшая. На другом берегу перевозчика ждал паренек с ружьем. Он держался независимо, внимательно все разглядывал и, видно, почему-то волновался — губы его вздрагивали.

— Не тонет корыто? — небрежно спросил он о лодке.

— Не тонет, — успокоил его дед.

— А зря! — брякнул парень.

Сойдя на берег, он не перебросил ружье через плечо, а нес под рукой, всем своим видом показывая, как он гордится этим ружьем, из которого можно стрелять. Правда, отец не дал патронов, просто поручил отвезти дробовик брату, а то бы мальчишка и в ворону выстрелил, и в пенек вербовый, и в небо.

Дед спрятался от непогоды в курень. Долго сидел он или нет, не помнит, вдруг совсем близко позвали:

— Э-ге-гей! Хозяин!

И другие, охрипшие от табака и натуги мужские голоса, принялись весело кричать:

— Э-ге-ге-гей!..

Когда дед на корточках выполз из куреня, то увидел перед собой пятерых высоких мужчин в зеленых плащах с капюшонами. Они хотели сесть в лодку все вместе, но дед сказал, что так можно перевернуться и утонуть. Сперва он перевезет двоих, а потом остальных.

Они опять рассмеялись и спросили:

— А почему сперва двоих, а не троих?

— Волна на реке. Если с тремя перевернусь, то двух не переправлю. А так хоть двоих попробую.

— Ну чем не Ной, — опять пошутил веснушчатый и носатый задира.

В лодке дед не то сказал, не то спросил:

— Вы, наверное, приезжие…

— Мы, дед, нефть ищем, — проговорил рябой. — Знаете, что такое нефть? Без нее ни трактор не пойдет, ни самолет не полетит.

— У нас ищете? — сперва не поверил дед и посмотрел на них повнимательнее. Ребята были молодые, крепкие, и лодка здорово осела. Поглядывали они на перевозчика с улыбкой, с едва уловимой дружелюбной иронией. Чувствовалось, что они всюду ведут себя одинаково по-хозяйски и в новую местность приходят, как в давно обжитую хату. Деду стало немного не по себе, это была его река, на которой он вырос и на которой трудился.

— У вас, — добродушно ответил носатый.

— Ну как, нашли что-нибудь? — поинтересовался дед на всякий случай.

— Нашли, — непонятно отчего рассмеялся рябой. — Когда товарищ Сапронов берется, значит будет дело.

Очевидно, товарищем Сапроновым был он сам, потому что его друг сказал:

— А ты не очень-то хвастай.

— В моем роде брехунов не водилось.

— Наверное, большой у вас род, — качнул головою Дед.

Друг Сапронова улыбнулся:

— Род-то большой, да последний в нем брехун.

— У меня уже сын есть, — весело защищался Сапронов.

— Где же вы нефть нащупали? — осторожно поинтересовался старик.

— За Колодицей. Уже готова одна буровая. — И спрыгивая на землю, сказал: — И для тракторов хватит, и для вашего мотоцикла, если имеете, и на многое другое… Скоро тут мост построят и обойдутся без вашей лодки.

Дед хотел было объяснить, что лодка не его, а Бычка, но вовремя удержался. А вдруг начнут расспрашивать, кто такой Бычок да куда он подался. Поэтому он сказал только:

— Нет, я служу на маяке.

Но они, видно, не услышали, потому что отошли в сторонку и стали под вербой.

Трое на берегу согнулись, прикуривая от зажигалки. Они хотели переправиться все вместе, но последнего из них дед остановил.

— Сперва этих двух, а потом уже вас… Волна высокая.

Когда перевозил и того, последнего, сказал:

— Так надежнее… Лодка-то старенькая…

— А что, переворачивается?

— Переворачивается не переворачивается, а так надежнее.

— Не бойтесь, выплыву…

— Так-то оно так, а все ж таки.

Следил, как они удаляются, как исчезают в дожде их фигуры. Сперва один пропал, а за ним другой… И будто не было их… В старике шевельнулось удивление, он даже привстал, чтобы убедиться, что они существуют реально… Но все пятеро уже исчезли в балке…

В тот день дед рассказал о новых пассажирах двум дояркам, направлявшимся в Вовчки на совещание передового опыта. Младшая прислушивалась преувеличенно внимательно, а старшая даже испугалась:

— Как бы молока не убавилось. Нефть же…

В сумерках Гаврило привязал лодку, вычерпал воду черпаком. Затем, как всегда, пошел к маяку.

Подчистил ножиком фитиль, и пальцы почернели от копоти. Огонек дрожал меж задубевших ладоней тихо и доверчиво, потом перебросился на фитиль и разлился по его ровной полоске. Дед прикрыл дверцы и спустился по лестнице.