На солнце ни облачка - [4]

— Ну, блин! Вот, блин! Ну, дела, блин!

Офис-менеджер Нина уныло отозвалась:

— Да уж, это тебе не Айвазовский. И чего только сюда люди ездят, да еще за такие большие евро!

Зато в крошечном пиренейском княжестве Андорре, лежащем за многочисленными горными хребтами и ущельями, офис-менеджерам явно понравилось больше. В Андорре обнаружились вполне современные улицы и дома, а магазины, автомобили и прочие приметы свидетельствовали о высоком уровне жизни.

К тому же торговля здесь оказалась соблазнительно беспошлинной, и поэтому девушки закупили много-много косметики, а молодые люди испанского вина — как для личного пользования, так и для подарков друзьям, оставшимся в России.

Но все эти безмятежные отпускные дни пронеслись одним махом, и однажды утром Ольге с Ниной вдруг пришла пора возвращаться на родину. Само собой, офис-менеджеров проводили как надо. Но когда автобус, увозивший их в аэропорт Барселоны, скрылся в конце улицы, Веня, сам того не ожидая, почему-то не испытал никакого огорчения. А вот Павел заметно загрустил.

Днем петрозаводский дизайнер еще держался, но за ужином с тоски выпил сначала бутылку тинто, а потом бутылку бланко или же, говоря простыми русскими словами, по бутылке красного и белого.

А вслед за испанским вином зачем-то последовало датское пиво. Мешать его с вином, конечно, не стоило, но дизайнер в этот вечер был глух к разумным словам. Естественно, после ужина он едва сумел дойти лишь до номера, где тотчас погрузился в тяжелый сон. И Веня, в значительной мере сохранивший трезвость, отправился побродить по вечернему городу, который успел полюбить, один.

Чтобы с ним попрощаться, поскольку следующим утром им с Павлом тоже предстояло возвращение в родную Россию.

В сентябрьской, но все еще теплой Каталонии темнеет быстро. На уютных улочках прекрасного городка зажглись фонари, ожила подсветка фонтана на прибрежном бульваре, всегда собирающая множество праздных зрителей.

Между столиками уличных кафе привычно сновали официанты с подносами, уставленными полными бутылками и наполненными бокалами. Однако Венина душа, тоже опечаленная заканчивающимся отпуском и близкой разлукой с Каталонией, просила в этот вечер уединения и покоя. Он даже сам не заметил, как свернул с бульвара на пляж и, пройдя по широкой полосе песка, добрел до самой кромки воды.

Темная громада Средиземного моря на первый взгляд была в этот вечер безмятежно спокойной. С каждым легким своим вздохом море накатывало на песчаную отмель почти невесомые волны, сразу же отступавшие обратно.

Но спокойствие это было обманчивым, потому что у горизонта над Средиземным морем висела огромная черная туча. Изредка внутри нее вспыхивали молнии, и тогда было видно, что гроза быстро идет на берег.

— А он, мятежный, просит бури, — печально произнес Веня, зная, что никто его не услышит, уселся рядом с водой прямо на плотный влажный песок, и стал смотреть на темное море.

Веселая вечерняя суета праздного городка осталась где-то далеко-далеко. Пришел удивительный момент, когда Веня испытал острое ощущение того, что во всем огромном мире нет ничего больше, кроме Средиземного моря, грозового неба, теплого воздуха, наполненного запахами соли и водорослей, и его самого, маленького человечка, затерянного в мироздании.

Это было чувство абсолютно свободного, но щемяще-грустного одиночества. И скажи кто-нибудь Вене в тот момент, что буквально через несколько минут его уже поджидают невероятные события и удивительный поворот судьбы, не поверил бы ни за что на свете. Однако именно так и случилось.

Сначала с неба упала первая крупная капля, и почти сразу же вслед за ней по плотному песку гулко и часто застучали десятки других. Потом вода безо всякого перехода пролилась нескончаемым, тяжелым потоком.

Веня продолжал сидеть как сидел. Пожалуй, ничего лучше в этот момент и придумать было нельзя, чем попасть под проливной, но короткий и теплый дождь, а потом, не спеша, вернуться в гостиницу, скинуть мокрую одежду, влезть в сухую и выйти на балкон со стаканчиком тинто.

Тьма вокруг стала густо-чернильной, зато теперь ее чаще пронизывали далекие пока молнии.

Но одна из них, похожая на гигантскую искру, с сухим треском вдруг ударила всего метрах в пятнадцати от Вени, и он даже вздрогнул от неожиданности и, чего уж греха таить, испуга.

Сейчас же его подстерегла и другая неожиданность — он был убежден, что пребывает на пляже в полном одиночестве, да и кому бы пришло на ум сидеть на песке под проливным дождем. Но оказалось, совсем рядом с Веней был еще один человек.

Молния погасла, после ее короткого разряда стало еще темнее. Но в шум дождя врезались несколько фраз, долетевших, показалось Вене, как раз с того места, куда только что ударила огромная искра.

Фразы были громкими, отрывистыми, очень злыми, русскими, причем очень русскими.

Веня мгновенно поднялся. Судя по энергичной речи, если неведомый соотечественник и пострадал от атмосферного электричества, то в живых остался.

Но, похоже, нуждался в поддержке, хотя бы моральной.

— Эй, друг, помощь нужна? — крикнул Веня в темноту.

В ответ вновь прилетели новые отрывистые фразы, потом мимо Вени справа налево, прямо по прибрежному мелководью, пронеслась чья-то темная тень. Веня оторопело проводил ее взглядом, и тень моментально растворилась в кромешной тьме.