На службе в сталинской разведке. Тайны русских спецслужб от бывшего шефа советской разведки в Западной Европе - [69]
Вторым элементом, играющим значительную роль в деле добывания признаний, служило сталинское секретное досье. В нем были собраны донесения его личной шпионской сети, касающиеся как общественной, так и частной жизни, как политических, так и обыденных дел всех крупных партийных фигур за многие годы. Это досье стало арсеналом компромата и порочащих фактов – правдивых и ложных, направленных против всех возможных противников сталинской власти.
Третьим элементом подготовки показательных процессов была подтасовка фактов. Агентов-провокаторов, которые якобы признались в участии в неких тайных организациях, помещали в тюремные камеры для исполнения грязной роли свидетелей. По сути эти люди являлись подсадными актерами. Они выступали как «свидетели обвинения» и «пособники» в делах против видных деятелей партии, указанных Сталиным. Они всячески убеждали жертв в том, что любая попытка защитить себя является безнадежной.
Четвертым, но не менее важным фактором в получении признательных показаний были сделки, заключавшиеся между Сталиным и некоторыми особо важными обвиняемыми, находящимися в тюрьме. Возможно, Западу покажется удивительным тот факт, что между генеральным прокурором и его жертвами могут заключаться такие бартерные сделки ценою в человеческую жизнь. Мы, люди ближнего большевистского круга, всегда воспринимали такие договоренности как нечто обычное. Жертва понимает, что семья, друзья и даже какие-то не очень заметные политические сторонники могут избежать страшного наказания, если она, сделав «признание», поможет выявить ключевых фигур и облегчит тем самым проведение общей чистки.
Прежде чем объяснять, что именно мы называли «конвейерной системой» в деле получения признательных показаний, мне хотелось бы сказать еще несколько слов о втором факторе, упомянутом выше, – о сталинском методе запугивания политических оппонентов и доведения их до отчаянного положения с помощью его личной высококлассной шпионской сети. Эта сеть пронизывала даже высшие круги ОГПУ и Генерального штаба Красной армии. Шпионы Сталина следили за каждым. Так, более чем за пять лет до начала арестов и казней высокопоставленных военачальников Красной армии и задолго до прихода к власти Гитлера один из сталинских «ребят» неожиданно появился в Наркомате обороны, чтобы возглавить Управление разведки. Его миссией стала прежде всего слежка за наркомом военных дел Ворошиловым – членом высшего совета политбюро. Сталинский ставленник копировал материалы для пополнения личного досье по заданию своего хозяина.
Агенты, работавшие на секретное досье Сталина, шпионили за бывшими лидерами оппозиции – будь те в тюрьме или пока еще на своем высоком посту. Они собирали «доказательства» на всякий случай. Огромная армия информаторов и доносчиков постоянно держала в поле зрения всю старую гвардию большевиков. Порой неосторожного замечания хватало для того, чтобы состряпать дело против того, кто его обронил. А иногда для подозрений и обвинений в нелояльности было достаточно просто неловко промолчать, например, в тот момент, когда все хвалили Сталина.
Губительные последствия этой слежки я осознал в связи с делом Алексея Рыкова – одной из важнейших фигур на третьем показательном процессе. Я его видел при таких обстоятельствах, которые не оставляли сомнений в трагической судьбе, ожидавшей его. В ноябре 1932 года я приехал на кавказский минеральный курорт в Кисловодск и остановился в санатории «Десятилетие Октября», где обычно отдыхают высшие партийные и государственные чиновники. Я встретил Рыкова именно там, в Кисловодске, где он жил в отдельном коттедже вместе с женой.
Преемник Ленина на посту председателя Совета народных комиссаров, Рыков являлся одним из основателей большевистской партии и так называемых «отцов» социалистической революции. Еще при Ленине и Троцком он возглавлял ВСНХ. Однако он был противником сталинской поспешной коллективизации, и потому его понизили в должности. Тем не менее, когда я познакомился с ним, он все еще оставался членом правительства и занимал пост наркома связи. Что еще важнее, он пока что официально числился в списке членов нашего высшего законодательного органа – ЦК большевистской партии.
Я часто видел Рыкова на прогулках. Он гулял либо с женой, либо один. Никого из членов партии и правительства рядом с ним никогда не было. Часто в нашем санатории выстраивалась очередь перед ваннами. По неписаному обычаю люди помоложе пропускали более старших товарищей. Но для Рыкова они этого никогда не делали. А ведь в то время он формально относился к самым высоким гостям, пребывавшим тогда в Кисловодске. Когда он ожидал очереди в ванну, никто не разговаривал с ним. И все вообще старались держаться от него подальше. В ближнем партийном кругу Рыкова считали политическим трупом.
Наступила очередная годовщина 7 Ноября. В тот вечер в зале санатория организовали празднование. Произносились речи, восхвалявшие Сталина как «отца народов» и «гения из гениев рабочих мира». Много пили. К полуночи атмосфера стала совершенно праздничной. Вдруг кто-то из сидящих за моим столом с презрением крикнул:
Предлагаемая читателю книга воспоминаний Вальтера Кривицкого (1899–1941) «Я был агентом Сталина» — это исповедь резидента-нелегала советской разведки в странах Западной Европы накануне большой войны. Мемуары необычны тем, что их автор по своему высокому служебному положению в наших разведывательных органах имел возможность заглянуть не только за кулисы Кремля, но и в кое-какие тайники ОГПУ — НКВД. Судьба В.Кривицкого, как и его друга-разведчика Игнаса Рейсса, «бежавшего» вслед за ним от Сталина, драматична: он покончил жизнь самоубийством.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.