На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре - [49]

Малышев вздохнул:

— Я уже думал об этом.

— Что скажешь?

— Предполагаю, что Азеф не просто рядовой член партии эсеров, как думают в департаменте. Он один из ее лидеров.

— И имеет доступ к партийным деньгам, — закончил за Малышева Глебов. — Он оперирует крупными денежными средствами партии, часть которых оседает в его карманах.

— Ты считаешь, что сможешь заставить его воспользоваться партийной казной?

— Да. И я не сомневаюсь, что он воспользуется своей любимой копилкой. — Алексей усмехнулся. — Да и ты не запятнаешь честь мундира. Лишив эсеров с их террористической организацией значительных денежных средств, ты даже исполнишь долг перед Отечеством.

Малышев сурово нахмурился.

Тем временем Глебов добавил уже без шуток:

— Возможно, так мы даже сорвем планы Азефа.

Малышев внимательно с прищуром посмотрел на Глебова.

— А ты ведь многого не договариваешь.

— И ты тоже, — парировал Алексей. Однако Малышев молча ждал разъяснений.

— Ну, хорошо, — пошел на уступки Глебов. — У Азефа в планах крупный террористический акт — совершить взрывы в Петербургском департаменте полиции.

— Нонсенс, — в голосе Малышева прозвучало недоверие. — Откуда ты это узнал?

— Сорока на хвосте принесла, — съязвил Глебов.

— А ты меня не пытаешься провести?

Алексей усмехнулся, наклонился к агенту.

— Была, конечно, у меня такая идея: кинуть тебя и твоего хозяина — господина Лопухина. Да вот только много козырей у вас на руках.

Малышев молчал.

Глебов выпрямился:

— Ты в деле или нет?

— В деле. Излагай.

— Ах, глупышка, глупышка, — она обтерла маленькие, грязные пальцы и выставленные губы ребенка.

В комнату вошел Евно, кинул на них взгляд, потрепал сына по волосам и сел за стол. Любовь Григорьевна оставила Мишу в покое, проворно расставила перед супругом посуду, налила чай.

— Где газета? — слегка раздраженно напомнил Азеф.

Любовь Григорьевна тотчас подала ему газету, которую он тут же развернул, и погладила мужа по большому плечу.

Как и супруг, Любовь Григорьевна состояла в ПСР[66], но активной роли там не играла, потому что не хотел Евно. Никто из товарищей даже не догадывался, что читанный Азефом доклад «Борьба за индивидуальность по Михайловскому», который все партийцы встретили с одобрением, писала ему она. Но Любовь Григорьевна об этом не жалела — лишь бы все шло впрок супругу.

Чтобы не мешать мужу, она отошла к сыну, а Азеф, отхлебнув чаю, пробежался глазами по заголовкам.

На первой странице была помещена статья под броским названием «Правительство США намерено конфисковать имущество политика Смита на сумму 20 миллионов долларов[67]». Газета сообщала, что американский политик Генри Смит нажил имущество, злоупотребляя своим должностным положением. Федеральные службы проводят расследование, однако сам Смит не может быть призван к ответу, так как скоропостижно скончался. На имущество Смита наложен арест. По предварительным оценкам, семья Генри Смита — его наследники лишатся имущества в размере 20 миллионов долларов США.

Азеф вздохнул, с завистью представив, какую жизнь можно вести, имея такие деньги, и принялся за чтение другой статьи. Можно сказать, что он забыл о статье, но лишь до следующего происшествия, которое произошло в этот же день.

Днем, как обычно, Евно Азеф зашел в кафе «Роше». За соседним столиком сидели два джентльмена, одетых с иголочки, с дорогими швейцарскими часами на запястьях. Пили кофе. Один из них подозвал мальчишку-продавца, предлагающего газеты, приобрел одну и, развернув, обратился к своему знакомому.

— Макс, газетчики опять упоминают вашу семью. Сожалею, — произнес он сочувственно.

— Что на этот раз, Аликс? — резко произнес его собеседник с явным акцентом, да так громко, что привлек внимание окружающих, в том числе и Азефа. Джентльмены замолчали, пока не убедились, что посетители кафе вернулись к своим занятиям.

— «Правительство США намерено конфисковать имущество политика Смита на сумму 20 миллионов долларов», — понизив голос, прочитал Аликс.

Макс выругался по-английски.

— Отец умер, не перенеся травлю, устроенную против него, а власти решительно настроены разорить мою семью. Они не оставят нам и цента!

— Нужно срочно действовать, Макс. Есть один способ… Нужно только подыскать надежного международного партнера, который согласился бы сотрудничать с нами и содействовать выведению миллионов вашей семьи из страны.

— Двенадцати миллионов долларов США наличными? — Американец нервно пощелкал костяшками пальцев.

— Да, тех самых наличных, которые вам приходиться скрывать.

— Эти деньги принадлежали моему покойному отцу, и, соответственно, принадлежат семье!

— Я ни в коей мере не оспариваю ваше право, Макс. Однако долго скрывать такую наличность в Америке вам не удастся.

Смит вновь пощелкал пальцами.

— Мы вынуждены скрывать. Ведь швейцарское правительство заморозило все счета семьи в швейцарских банках, и официальные лица ряда других стран выразили намерение последовать примеру Швейцарии.

— Именно поэтому необходимо вывести деньги в другую страну. Я бы вам посоветовал вывести капитал в Россию. Эта страна не столь щепетильна, если дело дойдет до требования правительства США вернуть деньги.