На службе их величеств - [30]

Взвесив за и против, Асварус разрушил сплетённые заклинания, вмиг ощутив себя беспомощным и беззащитным.

Император ругнулся, видимо, от боли и поднял оружие. Внимательно осмотрел меч и аккуратно положил на свободное кресло. Ножи постигла иная участь: Темнейший сломал клинки и сжёг особым демоническим огнём — тем самым, которым император пару месяцев назад пугал Асваруса.

Темнейший встал, медленно подошёл к магистру и ожидаемо обнажил вампирьи клыки.

Раз — и коготь крыла резанул по щеке Асваруса, оставив глубокий порез. Магистр поднял руку, чтобы остановить кровь, и ощутил, как сдавило рёбра. Их сжимала и сжимала невидимая петля. Казалось, ещё немного — и кости, хрустнув, сломаются.

Крыло императора наотмашь ударило по лицу. Из носа магистра потекла кровь, а сам он скривился от боли.

— Знаешь, я очень добр к тебе, — заметил Темнейший, наградив Асваруса ударом второго крыла, закончившимся ушибом плеча. — Всё ещё жив, всё ещё не истекаешь кровью. Не кривись, Ролейн, я могу сделать больно. Действительно больно. Так, чтобы прислуге пришлось оттирать твои мозги с мебели. Череп вовсе не так крепок, каким кажется на первый взгляд.

— Но даже после этого, — он указал на набухшую от крови рубашку, — я считаю тебя другом и даю шанс объясниться. Значит, морок, боевое облачение дроу — а я в честь него сына назвал, в дом к себе перенёс, верил… Ради удара в грудь? Забыл, Ролейн, что у полукровок, сердце чуть смещено?

Магистра подняло под потолок и швырнуло под ноги императору. Тот убрал невидимую воздушную петлю, и задыхавшийся Асварус жадно глотнул воздух. Кажется, при падении он заработал пару новых ушибов. Если бы не кожаный нагрудник, смягчивший удар, пострадали бы внутренние органы. Железный же, наоборот, обеспечил бы более серьёзные травмы.

— Будешшь молчать? — прошипел Темнейший, пнув магистра под рёбра. Тот задохнулся от боли: император не сдерживал силы. — Что ж, узнаешь, ш-што ощ-щущщают жертвы клана Вечности. В память о прещщней друшшшбе.

— Дружбе? — магистр с трудом сел, глянул на нагрудник и понял, отчего так больно: удар императора смял его. — Ты никогда не считал меня другом, Джаравел, а всего лишь использовал. Сожалею, что когда-то поверил в твою искренность. С сердцем ты прав — забыл, всю жизнь считал тебя демоном. Знал бы, тогда, двести лет назад, плюнул бы в лицо и давно сгнил в земле с переломанной шеей. Всё лучше, чем бесчестие.

Император уставился на него как на умалишённого. Крылья сложились, клыки скрыла верхняя губа.

— В глаза мне посмотри, — наконец приказал Темнейший. — И руку давай. Сейчас узнаем, кто из нас лжёт.

— Ты, Джаравел, — покачал головой Асварус. Сердце щемило: он доверял этому существу и тяжело переживал предательство. — Признай, наконец, что тебя интересовали реликвии дроу, а не задушевные беседы. И либо убей, либо отпусти. Не вернусь, никого не подошлю, но увижу в Лаксене, убью. Ты для меня отныне обычный демон.

— Спятил, Ролейн? — император опустился на корточки и осмотрел воздух чуть выше головы магистра.

Наморщив нос, Темнейший медленно, опершись о кресло, выпрямился и пробормотал:

— Проклятия не вижу, чар подчинения тоже. Никакой магии и гипноза. Значит, сам в голову втемяшил. Какие же реликвии меня интересовали, Ролейн?

— Кулон Хорта.

— А, — расплылся в улыбке император, от былой ярости не осталось и следа, — оборотень проболтался. Не знал, что ты параноик, Ролейн. С холодным оружием осторожнее, а то кого-нибудь убьёшь в припадке мнительности. Использовал! Придумал, право! Нет, отдам лекарю — пусть разум проверит, а то, сдаётся мне, он помутился. Вставай. Меч пока не отдам.

— Тебе смешно, а я стану изгоем, — процедил сквозь зубы Асварус.

— Да понял я намёки на бесчестие! — отмахнулся император. — Мол, решат, будто продал и предал, вычеркнут имя из списка дроу, семью выгонят и всякое такое. Поэтому с мечом и полез, только убивать не собирался. Не надо так на меня смотреть, Ролейн! Шанс вспороть горло предоставился шикарный. Потом бы спокойно отыскал сердце и для верности пырнул бывшего друга раз десять, чтобы точно сдох. Если не секрет, что взял бы в качестве доказательства моей смерти? Глаза или клыки? Есть у вас обычай: бросить к ногам правительницы дроу части тела кровного обидчика. А ещё говорят, будто демоны кровожадны!

Магистр промолчал, попытался встать, но не смог. Его шатало, голова кружилась, и Асварус завалился набок, держась за живот. Руки тут же окрасились кровью.

— Н-да, квиты, только ты без регенерации и лечебной магии, — прокомментировал Темнейший. — Так как, помочь, или будешь гордо мучиться в Фераме, куда по милости душевной верну? В любом случае, Ролейн, твои обвинения я отмёл — простил же. И о кулоне Хорта узнал позже Змеиного болота, которое нас познакомило.

Рана императора практически затянулась, к нему вернулась былая подвижность.

— Но вывод напрашивался сам собой! — не скрывая обиды, выпалил Асварус. — Ты кого угодно используешь ради выгоды, а тут такая власть… Что тебе какой-то друг? Так, всего лишь дроу! А ты у нас — Джаравел ФасхХавел, внучатый племянник Наитемнейшего, без пяти минут властитель всего Солнечного мира. От безграничного могущества отделяет какой-то Ролейн Асварус. Даже не принц, а так, высокородный тёмный эльф, живущий далеко от семьи. Доверие — такая же мелочь для демона, как и мораль. Не так ли, Джаравел? Ну, скажи мне?! Что для тебя все, кроме демонов? Безликая масса — сам говорил.