На рыдване по галактикам - [99]

Между тем Варг ухается на своих новеньких мухоловок и требует у Бо все данные по гиперпрыжку и обновленным картам окрестностей. Вмиг забыв о Нюке с его бездонным, словно космос, желудком, подключаюсь к процессу. В конце концов, надо бы и про странное и неуместное при переходе сияние упомянуть. Вдруг капитан, в отличие от авторов уже не на раз перелопаченных мною учебников, в курсе, что может означать эта аномалия? В конце концов, книги-то пишут большей частью теоретики, а у Варга опыта на десяток таких, поди, хватит. Ловлю себя на том, что воскрешение Вегуса даже мой махровый реализм несколько, по всей видимости, пошатнуло, раз уж мне, по примеру Нюка, захотелось вдруг поверить в капитанское всесилие.

Но прежде чем разбираться в тайне переброски нашей колымаги в неистоптанные ногами и щупальцами известных рас вселенские просторы, предстоит еще продемонстрировать Варгу наш таинственный смертоносный груз, за которым уже умчался Нюк. Ну и Рекичински ждет крайне неприятное пробуждение, что вселяет в мое сердце веру в зачатки кармической справедливости.

Инженер возвращается первым, церемонно неся зловещую страпельку на вытянутой руке, точно хвостоголовую ксарианскую змею, со всеми положенными предосторожностями. За время хранения в сейфе она никоим образом внешне не изменилась, то есть вселенная, наверное, пока вне опасности. Вторая конечность у Нюка по-прежнему занята надкушенным пирожком. Похоже, уже новым.

— Однажды ты точно лопнешь. И застежкой от комбеза пробьешь нашу ржавую обшивку к тагаранской бородатой бабушке, — шиплю я вполголоса.

— Спокойно, кадет, я очень эластичный, — отмахивается он и торжественно вручает Варгу причину нашего падения в неизвестность. Контейнер тонет в широкой как лопата ладони капитана вместе с цепочкой, Вегус хмыкает, вертит ее так и эдак, поднося ближе к свету. И тут в рубку тихим своим кошачьим шагом проскальзывает свежеразмороженный арестант в сопровождении Цилли. На лице у Рекичински никаких эмоций, и от этого обостряется извечное в последние дни желание дать ему увесистого пинка: не люблю я подобных тихушников, тот же капитанский или Басов ор мне понятнее и ближе. А так и не поймешь, что на уме у этого цинтианского лисосвина. У нас и с Торквемадой практически по аналогичной причине отношения сразу же не заладились…

— Я очень внимательно тебя слушаю, Уилсон, — мрачно произносит Одноглазый, демонстрируя тому страпельку или то, что он так называет. Рекичински повторяет свою сказочку про офицера, Штаб Галактического Союза и лютую необходимость спрятать опасную частицу в самой корме вселенной, отчего-то используя для этой высочайшей миссии наше рассыпающееся на ходу корыто. Капитан багровеет почище ввергнутого в смущение Баса, потом резко срывается с места — мы на всякий случай к стеночке прижимаемся, сгребает Рекичински, точно крысеныша, одной ручищей, и волочит из рубки. Припускаем следом.

— Как думаешь, кэп ему голову шлюзом прищемит, или в работающее сопло сунет? — тихо интересуется моим мнением Эластичный Бортинженер. — Или чего позанятнее придумает?

Я только плечами пожимаю. Не могу сказать, что в моей душе вдруг подняли голову изначально хилые ростки филантропии, но не хотела бы я оказаться сейчас на месте липового офицера, которому теперь уже никакой Штаб не поможет.

Дотранспортировав грозящего ответственностью перед всем Галактическим Союзом за этот произвол лже-суперкарго до центрального шлюза, Варг пинком открывает его, не печалясь ни о перепадах давления, ни о возможных бактериях, что могут попасть с Ксены к нам на борт, аккуратно надевает цепочку со страпелькой тому на шею и кубарем вышвыривает бедоносца с корабля, невзирая на его протестующий вопль и попытку раскорячиться в дверях, точно Ивашечка на лопате из старой сказки.

— А я ему говорил, — замечает Нюк, дожевывая, наверно, сотый по счету кулинарный Тасин шедевр.

— Знатье — сами бы выбросили. Еще жратву и газ на него переводили, — ворчит Цилли. Откуда-то из темных глубин моего сознания вдруг выскакивает фраза:

— Пустить его по доске!

Кажется, это как-то связано с древними, пошаливавшими еще на морских просторах матушки-Земли, пиратами и их антигуманными привычками.

— Отставить! У нас не пиратское корыто, а приличное, мать его зиркову в анальные щупальца, торговое судно, — произносит Варг, захлопывая шлюз. — Ну вот, одной проблемой меньше — теперь страпелька-хреняпелька, чем бы она ни была на самом деле, так далеко от ГС, как в Главном Штабе и не мечтали. А вот для вас у меня хреноватые новости, малыши — я тоже понятия не имею, где мы застряли. Попробуем как-то с этим разобраться и вернуться назад. Дуй в рубку, кадет, косяки свои растолмачивать.

— Хорош, чертяка, — шепчет мне Нюк на обратном пути. — У меня до сих пор мурашки, как представлю, что и нас он мог реально в шлюз запулить. Повезло Рекичински, что мы на приколе. А то б в открытый космос полетел.

— К тому же, он всегда может последовать дурному примеру Баса и залить робинзонскую тоску спиртом — благо, на этой планетке он содержится чуть ли не в каждом сорняке, — философски замечаю я.